Цитаты со словом «плачея»
Федор Павлович узнал о смерти своей супруги пьяный; говорят, побежал по улице и начал кричать, в радости воздевая руки к небу: «Ныне отпущаеши», а по другим —
плакал навзрыд как маленький ребенок, и до того, что, говорят, жалко даже было смотреть на него, несмотря на все к нему отвращение.
Очень может быть, что было и то, и другое, то есть что и радовался он своему освобождению, и
плакал по освободительнице — все вместе.
Григорий снес эту пощечину как преданный раб, не сгрубил ни слова, и когда провожал старую барыню до кареты, то, поклонившись ей в пояс, внушительно произнес, что ей «за сирот Бог
заплатит».
Они повергались пред ним,
плакали, целовали ноги его, целовали землю, на которой он стоит, вопили, бабы протягивали к нему детей своих, подводили больных кликуш.
Для Алеши не составляло никакого вопроса, за что они его так любят, за что они повергаются пред ним и
плачут от умиления, завидев лишь лицо его.
Алеша готов был
заплакать и стоял, понурив голову.
А посему, — молвил святой, — и ты радуйся, жено, а не
плачь, и твой младенец теперь у Господа в сонме ангелов его пребывает».
А потому и ты
плачь, но радуйся.
— Тем самым и Никитушка меня утешал, в одно слово, как ты, говорил: «Неразумная ты, говорит, чего
плачешь, сыночек наш наверно теперь у Господа Бога вместе с ангелами воспевает».
Говорит он это мне, а и сам
плачет, вижу я, как и я же, плачет.
— А это, — проговорил старец, — это древняя «Рахиль
плачет о детях своих и не может утешиться, потому что их нет», и таковой вам, матерям, предел на земле положен.
И не утешайся, и не надо тебе утешаться, не утешайся и
плачь, только каждый раз, когда плачешь, вспоминай неуклонно, что сыночек твой — есть единый от ангелов Божиих — оттуда на тебя смотрит и видит тебя, и на твои слезы радуется, и на них Господу Богу указывает.
И надолго еще тебе сего великого материнского
плача будет, но обратится он под конец тебе в тихую радость, и будут горькие слезы твои лишь слезами тихого умиления и сердечного очищения, от грехов спасающего.
Увидит оттуда твой мальчик, что бросила ты его отца, и
заплачет по вас; зачем же ты блаженство-то его нарушаешь?
То все
плакала, а теперь смеется, весела, радостна.
И она вдруг, не выдержав, закрыла лицо рукой и рассмеялась ужасно, неудержимо, своим длинным, нервным, сотрясающимся и неслышным смехом. Старец выслушал ее улыбаясь и с нежностью благословил; когда же она стала целовать его руку, то вдруг прижала ее к глазам своим и
заплакала...
А там, где он прежде служил, там по тысяче и по две за обольщение честных девиц
платил; это, Дмитрий Федорович, нам известно-с, в самых секретных подробностях, и я докажу-с…
Есть у старых лгунов, всю жизнь свою проактерствовавших, минуты, когда они до того зарисуются, что уже воистину дрожат и
плачут от волнения, несмотря на то, что даже в это самое мгновение (или секунду только спустя) могли бы сами шепнуть себе: «Ведь ты лжешь, старый бесстыдник, ведь ты актер и теперь, несмотря на весь твой „святой“ гнев и „святую“ минуту гнева».
Велит не
плакать и идти из монастыря, Господи!
Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш монастырь в его жизни, и никаких горьких слез не проливал он из-за него. Но он до того увлекся выделанными слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже
заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад. Игумен на злобную ложь его наклонил голову и опять внушительно произнес...
Так случилось, что в тот самый день, как похоронили шестипалого крошку, Марфа Игнатьевна, проснувшись ночью, услышала словно
плач новорожденного ребенка.
Воротясь домой, Григорий засветил фонарь, взял садовый ключ и, не обращая внимания на истерический ужас своей супруги, все еще уверявшей, что она слышит детский
плач и что это плачет, наверно, ее мальчик и зовет ее, молча пошел в сад.
Питай и впредь не
плачь».
— Стой, ты это знал. И вижу, что ты все сразу понял. Но молчи, пока молчи. Не жалей и не
плачь!
Давеча отец говорил, что я по нескольку тысяч
платил за обольщение девиц.
Не
плачь, Григорий, мы его сею же минутой разобьем в дым и прах.
— А убирайтесь вы, иезуиты, вон, — крикнул он на слуг. — Пошел, Смердяков. Сегодня обещанный червонец пришлю, а ты пошел. Не
плачь, Григорий, ступай к Марфе, она утешит, спать уложит. Не дают, канальи, после обеда в тишине посидеть, — досадливо отрезал он вдруг, когда тотчас же по приказу его удалились слуги. — Смердяков за обедом теперь каждый раз сюда лезет, это ты ему столь любопытен, чем ты его так заласкал? — прибавил он Ивану Федоровичу.
Алеша вышел на улицу как бы шатаясь. Ему тоже хотелось
плакать, как и ей. Вдруг его догнала служанка.
— Ничего, брат… я так с испугу. Ах, Дмитрий! Давеча эта кровь отца… — Алеша
заплакал, ему давно хотелось заплакать, теперь у него вдруг как бы что-то порвалось в душе. — Ты чуть не убил его… проклял его… и вот теперь… сейчас… ты шутишь шутки… «кошелек или жизнь»!
Она тогда все поняла, я припоминаю, она сама
плакала…
— Все равно,
плакал или нет, все равно подлец!
Видите, как я все обдумала, одного только не могу придумать: что подумаете вы обо мне, когда прочтете? Я все смеюсь и шалю, я давеча вас рассердила, но уверяю вас, что сейчас, перед тем как взяла перо, я помолилась на образ Богородицы, да и теперь молюсь и чуть не
плачу.
Я сегодня непременно буду
плакать. До свиданья, до ужасного свиданья. Lise.
И опять началась перестрелка, на этот раз очень злая. Мальчику за канавкой ударило камнем в грудь; он вскрикнул,
заплакал и побежал вверх в гору, на Михайловскую улицу. В группе загалдели: «Ага, струсил, бежал, мочалка!»
Вместо ответа мальчик вдруг громко
заплакал, в голос, и вдруг побежал от Алеши. Алеша пошел тихо вслед за ним на Михайловскую улицу, и долго еще видел он, как бежал вдали мальчик, не умаляя шагу, не оглядываясь и, верно, все так же в голос плача. Он положил непременно, как только найдется время, разыскать его и разъяснить эту чрезвычайно поразившую его загадку. Теперь же ему было некогда.
— Это ничего, ничего! — с
плачем продолжала она, — это от расстройства, от сегодняшней ночи, но подле таких двух друзей, как вы и брат ваш, я еще чувствую себя крепкою… потому что знаю… вы оба меня никогда не оставите…
Рассердившись почему-то на этого штабс-капитана, Дмитрий Федорович схватил его за бороду и при всех вывел в этом унизительном виде на улицу и на улице еще долго вел, и говорят, что мальчик, сын этого штабс-капитана, который учится в здешнем училище, еще ребенок, увидав это, бежал все подле и
плакал вслух и просил за отца и бросался ко всем и просил, чтобы защитили, а все смеялись.
Он уже давно здесь в городе, он что-то делает, писарем где-то был, а ему вдруг теперь ничего не
платят.
— Но ведь она же
плакала, опять оскорбленная! — вскричал Алеша.
— С Катериной Ивановной худо… Они
плачут… истерика, бьются.
В поручении Катерины Ивановны промелькнуло одно обстоятельство, чрезвычайно тоже его заинтересовавшее: когда Катерина Ивановна упомянула о маленьком мальчике, школьнике, сыне того штабс-капитана, который бежал,
плача в голос, подле отца, то у Алеши и тогда уже вдруг мелькнула мысль, что этот мальчик есть, наверное, тот давешний школьник, укусивший его за палец, когда он, Алеша, допрашивал его, чем он его обидел.
— Да уж и попало-с, не в голову, так в грудь-с, повыше сердца-с, сегодня удар камнем, синяк-с, пришел,
плачет, охает, а вот и заболел.
Маменька тоже тут
плакать начала-с — маменьку-то я очень люблю-с — ну с горя и клюкнул на последние-с.
— Мама мне вдруг передала сейчас, Алексей Федорович, всю историю об этих двухстах рублях и об этом вам поручении… к этому бедному офицеру… и рассказала всю эту ужасную историю, как его обидели, и, знаете, хоть мама рассказывает очень нетолково… она все перескакивает… но я слушала и
плакала. Что же, как же, отдали вы эти деньги, и как же теперь этот несчастный?..
У него все время, пока он тогда говорил, голос был такой слабый, ослабленный, и говорил он так скоро-скоро, все как-то хихикал таким смешком, или уже
плакал… право, он плакал, до того он был в восхищении… и про дочерей своих говорил… и про место, что ему в другом городе дадут…
— Потому, Lise, что если б он не растоптал, а взял эти деньги, то, придя домой, чрез час какой-нибудь и
заплакал бы о своем унижении, вот что вышло бы непременно.
Заплакал бы и, пожалуй, завтра пришел бы ко мне чем свет и бросил бы, может быть, мне кредитки и растоптал бы как давеча.
Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и
плакать над ними, — в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более.
Цитаты из русской классики со словом «плачея»
Синонимы к слову «плачея»
Предложения со словом «плачея»
- Вот старик взял мешок с тремя парами беленьких курочек и пошёл искать плачеи.
- Существует множество теорий о её начале из культа мёртвых или из погребальных плачей и др.
- Сами эти люди, его сослуживцы, подчинённые и товарищи по разным организациям, испытывали некоторую неловкость по поводу происходящего здесь и потому старались держаться подальше от могилы, от мертвеца и неумеренных надгробных плачей.
- (все предложения)
Дополнительно