Молодой парень скоро появился с большой белой кружкой, наполненной хорошим квасом, с
огромным ломтем пшеничного хлеба и с дюжиной соленых огурцов в деревянной миске.
Она достала с нижней полки шкафа, из-за головы сахару, стакан водки и два
огромные ломтя хлеба с ветчиной. Все это давно было приготовлено для него ее заботливой рукой. Она сунула ему их, как не суют и собакам. Один ломоть упал на пол.
Как она являлась при нем к madame В., он отправлялся в кухню, отрезывал там себе
огромный ломоть черного хлеба, приходил в гостиную, садился перед ней, молчал и жевал все время, пока она не уйдет.
Когда они проснулись, был уже вечер. На столе, покрытом скатертью с красною оторочкой, горела сальная свеча. Девочка, проворная, как белка, ставила на него
огромные ломти черного хлеба и огромную деревянную солоницу с узорочною резьбой. Хозяйки не видать было. Котенок играл бумажкой, которую на нитке спускала с полатей трехлетняя девочка. Из-под белых волос ее, расправленных гребешком, словно волны молодого барашка, и свесившихся вместе с головой, можно было только видеть два голубые плутоватые глазка.
Неточные совпадения
Кипяток в семь часов разливали по стаканам без блюдечек, ставили стаканы на каток, а рядом —
огромный медный чайник с заваренным для колера цикорием. Кухарка (в мастерских ее звали «хозяйка») подавала по куску пиленого сахара на человека и нарезанный толстыми
ломтями черный хлеб. Посуду убирали мальчики. За обедом тоже служили мальчики. И так было во всей Москве — и в больших мастерских, и у «грызиков».
Дядя Петр приносил
огромную краюху белого хлеба и варенье «семечки» в большой глиняной банке, резал хлеб
ломтями, щедро смазывал их вареньем и раздавал всем эти вкусные малиновые
ломти, держа их на ладони, низко кланяясь.
Каждый из них поочередно узким ножиком, источенным до того, что его острие даже вогнулось внутрь, отрезает несколько тонких, как папиросная бумага, кусочков сала и аккуратно распластывает их между двумя
ломтями хлеба, круто посоленными с обеих Сторон. Потом они начинают молча и медленно поедать эти
огромные бутерброды, лениво болтая спущенными вниз ногами.
Там пили «горилку», но не здешнюю, а какую-то особенную, привезенную «видтыля»; ели
ломтями розовое свиное мясо; ели толстые,
огромные колбасы, которые были так велики, что их надо было укладывать на тарелке спиралью в десять или пятнадцать оборотов.
В кухнях и приспешенных варились, жарились и пеклись всякого рода
огромные припасы, как будто готовились угощать целый полк, и приятный запах от яств доносился до окна бедного селянина, доедавшего
ломоть хлеба пополам с мякиной.