Неточные совпадения
— Я нуждаюсь… я приехала… — лепетала «несчастная» прерывавшимся от волнения
голосом. — Я приехала только, чтобы вашу ручку поцеловать… — и опять хихикнула. С самым
детским взглядом, с каким дети ласкаются, что-нибудь выпрашивая, потянулась она схватить ручку Варвары Петровны, но, как бы испугавшись, вдруг отдернула свои руки назад.
Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни — дикие ревостишия [Ревостишия — словообразование А.С. Грина.]. В передаче
детским голосом и не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь.
«Да, долго еще до прогресса! — думал Райский, слушая раздававшиеся ему вслед
детские голоса и проходя в пятый раз по одним и тем же улицам и опять не встречая живой души. — Что за фигуры, что за нравы, какие явления! Все, все годятся в роман: все эти штрихи, оттенки, обстановка — перлы для кисти! Каков-то Леонтий: изменился или все тот же ученый, но недогадливый младенец? Он — тоже находка для художника!»
— Гляньте-ка, гляньте-ка, ребятки, — раздался вдруг
детский голос Вани, — гляньте на Божьи звездочки, — что пчелки роятся!
Неточные совпадения
Когда она увидала опять эти спокойные жесты, услыхала этот пронзительный,
детский и насмешливый
голос, отвращение к нему уничтожило в ней прежнюю жалость, и она только боялась, но во что бы то ни стало хотела уяснить свое положение.
И в ту минуту, как швейцар говорил это, Анна услыхала звук
детского зеванья. По одному
голосу этого зеванья она узнала сына и как живого увидала его пред собою.
Она знала, что он кричит, еще прежде, чем она подошла к
детской. И действительно, он кричал. Она услышала его
голос и прибавила шагу. Но чем скорее она шла, тем громче он кричал.
Голос был хороший, здоровый, только голодный и нетерпеливый.
Плач бедной, чахоточной, сиротливой Катерины Ивановны произвел, казалось, сильный эффект на публику. Тут было столько жалкого, столько страдающего в этом искривленном болью, высохшем чахоточном лице, в этих иссохших, запекшихся кровью губах, в этом хрипло кричащем
голосе, в этом плаче навзрыд, подобном
детскому плачу, в этой доверчивой,
детской и вместе с тем отчаянной мольбе защитить, что, казалось, все пожалели несчастную. По крайней мере Петр Петрович тотчас же пожалел.
— Что с вами? — раздался ее
детский, покойный
голос над ним.