Они всё брали из книжек и, по первому даже слуху из столичных прогрессивных уголков наших, готовы были выбросить за окно
всё что угодно, лишь бы только советовали выбрасывать.
Я уже потому убежден в успехе этой таинственной пропаганды, что Россия есть теперь по преимуществу то место в целом мире, где
всё что угодно может произойти без малейшего отпору.
Неточные совпадения
— Говорил. От меня не прячется. На
всё готовая личность, на
всё; за деньги разумеется, но есть и убеждения, в своем роде конечно. Ах да, вот и опять кстати: если вы давеча серьезно о том замысле, помните, насчет Лизаветы Николаевны, то возобновляю вам еще раз,
что и я тоже на
всё готовая личность, во
всех родах, каких
угодно, и совершенно к вашим услугам…
Что это, вы за палку хватаетесь? Ах нет, вы не за палку… Представьте, мне показалось,
что вы палку ищете?
В нашей странной России можно делать
всё,
что угодно.
— А коли лежит просто, рот разевает на
всех, так как же его не стибрить! Будто серьезно не верите,
что возможен успех? Эх, вера-то есть, да надо хотенья. Да, именно с этакими и возможен успех. Я вам говорю, он у меня в огонь пойдет, стоит только прикрикнуть на него,
что недостаточно либерален. Дураки попрекают,
что я
всех здесь надул центральным комитетом и «бесчисленными разветвлениями». Вы сами раз этим меня корили, а какое тут надувание: центральный комитет — я да вы, а разветвлений будет сколько
угодно.
Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки «передовых», которые действуют с определенною целью, и та направляет
весь этот сор куда ей
угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов,
что, впрочем, тоже случается.
— Садитесь и вы, пожалуйста. Нам недолго быть вместе, и я хочу говорить
всё,
что мне
угодно… Почему бы и вам не говорить
всё,
что вам
угодно?
— Хуже
всего то,
что вы вывертываетесь. Впрочем, не
угодно ли прочесть и показать другим; это только для сведения.
Но, во-первых, я и у ней, в ее комнате, всегда был принят наедине, и она могла сказать мне
все что угодно, и не переселяясь к Татьяне Павловне; стало быть, зачем же назначать другое место у Татьяны Павловны?
— Кто это мне под голову подушку принес? Кто был такой добрый человек! — воскликнул он с каким-то восторженным, благодарным чувством и плачущим каким-то голосом, будто и бог знает какое благодеяние оказали ему. Добрый человек так потом и остался в неизвестности, кто-нибудь из понятых, а может быть, и писарек Николая Парфеновича распорядились подложить ему подушку из сострадания, но вся душа его как бы сотряслась от слез. Он подошел к столу и объявил, что подпишет
все что угодно.
Дождались конституции, грянула свобода печати, стали писать по-новому. Забыли «сопку с деревом», доставление документов об образовательном цензе, стали выходить издания явочным порядком. Стали писать
все что угодно, никакой цензуры, казалось, не было, но оказалось — ненадолго.
Неточные совпадения
Еремеевна(заплакав). Я не усердна вам, матушка! Уж как больше служить, не знаешь… рада бы не токмо
что… живота не жалеешь… а
все не
угодно.
Вот в
чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б и умолить, — даровал нам Господь Митрофанушку. Мы
все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не
угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?
По примеру
всех благопопечительных благоустроителей, он видел только одно:
что мысль, так долго зревшая в его заскорузлой голове, наконец осуществилась,
что он подлинно обладает прямою линией и может маршировать по ней сколько
угодно.
Когда человек и без законов имеет возможность делать
все,
что угодно, то странно подозревать его в честолюбии за такое действие, которое не только не распространяет, но именно ограничивает эту возможность.
— Без закона
все,
что угодно, можно! — говорил секретарь, — только вот законов писать нельзя-с!