Неточные совпадения
Он со слезами вспоминал об этом девять лет спустя, — впрочем, скорее по художественности своей натуры, чем из благодарности. «Клянусь же вам и пари держу, — говорил он мне сам (но только мне и по секрету), — что никто-то изо всей этой публики знать не знал о мне ровнешенько ничего!» Признание замечательное: стало
быть,
был же в нем острый ум, если он тогда же, на эстраде, мог так
ясно понять свое положение, несмотря на всё свое упоение; и, стало
быть, не
было в нем острого ума, если он даже девять лет спустя не мог вспомнить о том без ощущения обиды.
Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно
было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые все-таки удивительные оттенки.
Письмо
было краткое и обнаруживало
ясно свою цель, хотя кроме вышеозначенных фактов никаких выводов не заключало.
— Я вам говорю, я приехала и прямо на интригу наткнулась, Вы ведь читали сейчас письмо Дроздовой, что могло
быть яснее? Что же застаю? Сама же эта дура Дроздова, — она всегда только дурой
была, — вдруг смотрит вопросительно: зачем, дескать, я приехала? Можете представить, как я
была удивлена! Гляжу, а тут финтит эта Лембке и при ней этот кузен, старика Дроздова племянник, — всё
ясно! Разумеется, я мигом всё переделала и Прасковья опять на моей стороне, но интрига, интрига!
Она объяснила ему всё сразу, резко и убедительно. Намекнула и о восьми тысячах, которые
были ему дозарезу нужны. Подробно рассказала о приданом. Степан Трофимович таращил глаза и трепетал. Слышал всё, но
ясно не мог сообразить. Хотел заговорить, но всё обрывался голос. Знал только, что всё так и
будет, как она говорит, что возражать и не соглашаться дело пустое, а он женатый человек безвозвратно.
Я промолчал, но слова эти на многое намекали. После того целых пять дней мы ни слова не упоминали о Липутине; мне
ясно было, что Степан Трофимович очень жалел о том, что обнаружил предо мною такие подозрения и проговорился.
— Всё это глупо, Липутин, — проговорил наконец господин Кириллов с некоторым достоинством. — Если я нечаянно сказал вам несколько пунктов, а вы подхватили, то как хотите. Но вы не имеете права, потому что я никогда никому не говорю. Я презираю чтобы говорить… Если
есть убеждения, то для меня
ясно… а это вы глупо сделали. Я не рассуждаю об тех пунктах, где совсем кончено. Я терпеть не могу рассуждать. Я никогда не хочу рассуждать…
Я бы простил ему, если б он поверил только Липу-тину, по бабьему малодушию своему, но теперь уже
ясно было, что он сам всё выдумал еще гораздо прежде Липутина, а Липутин только теперь подтвердил его подозрения и подлил масла в огонь.
Одним словом, всему городу вдруг
ясно открылось, что это не Юлия Михайловна пренебрегала до сих пор Варварой Петровной и не сделала ей визита, а сама Варвара Петровна, напротив, «держала в границах Юлию Михайловну, тогда как та пешком бы, может, побежала к ней с визитом, если бы только
была уверена, что Варвара Петровна ее не прогонит». Авторитет Варвары Петровны поднялся до чрезвычайности.
— Конечно, от вас нечего больше ждать! — с негодованием оборвала Варвара Петровна. Ей
ясно было теперь, что все что-то знают и между тем все чего-то трусят и уклоняются пред ее вопросами, хотят что-то скрыть от нее.
Таким образом, вы видите
ясно, maman, что не вам у меня прощения просить и что если
есть тут где-нибудь сумасшествие, то, конечно, прежде всего с моей стороны, и, значит, в конце концов я все-таки помешанный, — надо же поддержать свою здешнюю репутацию…
— Слушайте, Даша, я теперь всё вижу привидения. Один бесенок предлагал мне вчера на мосту зарезать Лебядкина и Марью Тимофеевну, чтобы порешить с моим законным браком, и концы чтобы в воду. Задатку просил три целковых, но дал
ясно знать, что вся операция стоить
будет не меньше как полторы тысячи. Вот это так расчетливый бес! Бухгалтер! Ха-ха!
— То
есть это вот что, — рванулся Петр Степанович, — значит, что он написал здесь, полгода назад, эти стихи, но здесь не мог отпечатать, ну, в тайной типографии какой-нибудь — и потому просит напечатать за границей… Кажется,
ясно?
— Не совсем. Вам многое
было доверено. Вы не имели права прямо разрывать. И, наконец, вы никогда не заявляли о том
ясно, так что вводили их в двусмысленное положение.
— Если бы каждый из нас знал о замышленном политическом убийстве, то пошел ли бы он донести, предвидя все последствия, или остался бы дома, ожидая событий? Тут взгляды могут
быть разные. Ответ на вопрос скажет
ясно — разойтись нам или оставаться вместе, и уже далеко не на один этот вечер. Позвольте обратиться к вам первому, — обернулся он к хромому.
Потом, когда уже ее усилиями устроился комитет и приступили к делу серьезнее, то ей тотчас же и
ясно было доказано, что если мечтать о пирах, то на гувернанток очень мало останется, даже и при богатейшем сборе.
Даже самые беднейшие чиновники привезли своих девиц, и слишком
ясно, не
будь у них девиц, им самим и в мысль не пришло бы подписаться.
Но
ясно было еще заране, что не угоди тогда в чем-нибудь комитет, оплошай в чем-нибудь бал, и взрыв негодования
будет неслыханный.
Ясно, что и с ним тоже нельзя
было говорить.
По волнению и по всему, слишком мне в нем знакомому, для меня
ясно было, что и сам он смотрит на теперешнее появление свое на эстраде как на решение судьбы своей или вроде того.
Он
ясно почувствовал и вдруг сознал, что бежит-то он, пожалуй, бежит, но что разрешить вопрос доили послеШатова ему придется бежать? — он уже совершенно теперь не в силах; что теперь он только грубое, бесчувственное тело, инерционная масса, но что им движет посторонняя ужасная сила и что хоть у него и
есть паспорт за границу, хоть бы и мог он убежать от Шатова (а иначе для чего бы
было так торопиться?), но что бежит он не до Шатова, не от Шатова, а именно послеШатова, и что уже так это решено, подписано и запечатано.
Но главное, она
была больна, это разглядел он
ясно.
Она ушла совершенно довольная. По виду Шатова и по разговору его оказалось
ясно как день, что этот человек «в отцы собирается и тряпка последней руки». Она нарочно забежала домой, хотя прямее и ближе
было пройти к другой пациентке, чтобы сообщить об этом Виргинскому.
Виргинский в продолжение дня употребил часа два, чтоб обежать всех нашихи возвестить им, что Шатов наверно не донесет, потому что к нему воротилась жена и родился ребенок, и, «зная сердце человеческое», предположить нельзя, что он может
быть в эту минуту опасен. Но, к смущению своему, почти никого не застал дома, кроме Эркеля и Лямшина. Эркель выслушал это молча и
ясно смотря ему в глаза; на прямой же вопрос: «Пойдет ли он в шесть часов или нет?» — отвечал с самою ясною улыбкой, что, «разумеется, пойдет».
Но тут уже
было другое: становилось
ясно, что
есть, действительно
есть тайное общество убийц, поджигателей-революционеров, бунтовщиков.
Неточные совпадения
Из всех этих слов народ понимал только: «известно» и «наконец нашли». И когда грамотеи выкрикивали эти слова, то народ снимал шапки, вздыхал и крестился.
Ясно, что в этом не только не
было бунта, а скорее исполнение предначертаний начальства. Народ, доведенный до вздыхания, — какого еще идеала можно требовать!
Очевидно, стало
быть, что Беневоленский
был не столько честолюбец, сколько добросердечный доктринер, [Доктринер — начетчик, человек, придерживающийся заучен — ных, оторванных от жизни истин, принятых правил.] которому казалось предосудительным даже утереть себе нос, если в законах не формулировано
ясно, что «всякий имеющий надобность утереть свой нос — да утрет».
Никакому администратору,
ясно понимающему пользу предпринимаемой меры, никогда не кажется, чтоб эта польза могла
быть для кого-нибудь неясною или сомнительною.
Он сказал это, но теперь, обдумывая, он видел
ясно, что лучше
было бы обойтись без этого; и вместе с тем, говоря это себе, боялся — не дурно ли это?
— Оно в самом деле. За что мы
едим,
пьем, охотимся, ничего не делаем, а он вечно, вечно в труде? — сказал Васенька Весловский, очевидно в первый раз в жизни
ясно подумав об этом и потому вполне искренно.