Высказавши эти беглые замечания, мы, прежде чем
перейдем к главному предмету нашей статьи, должны сделать еще следующую оговорку.
— Ах да, — произнес он голосом светского человека, и как бы вдруг припомнив, — ах да! Тот вечер… Я слышал… Ну как ваше здоровье и как вы теперь сами после всего этого, Аркадий Макарович?.. Но, однако,
перейдем к главному. Я, видите ли, собственно преследую три цели; три задачи передо мной, и я…
— Я ничего не знаю; это касается администрации; можете к ней адресоваться, — настойчиво прервал директор Устинова. — Администрация во вчерашнем происшествии имеет налицо достаточно красноречивый факт, против которого я не нахожу возможности спорить, и если заговорил об этом, то для того только, чтобы передать Феликсу Мартынычу решение, до него лично касающееся. Засим дебаты об этом предмете я считаю оконченными и предлагаю
перейти к главному нашему вопросу.
— Это ничего! Садитесь, голубчик, — полуфатски показал он мне на кресло, и сам сел напротив. —
Перейдем к главному: видите, мой милый Алексей Макарович…
Неточные совпадения
Предводитель одного из
главных племен, Гаика, спился и умер; власть его, по обычаю кафров,
переходила к сыну
главной из жен его.
О, он отлично понимал, что для смиренной души русского простолюдина, измученной трудом и горем, а
главное, всегдашнею несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть пред ним и поклониться ему: «Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на земле там-то, где-то святой и высший; у того зато правда, тот зато знает правду; значит, не умирает она на земле, а, стало быть, когда-нибудь и
к нам
перейдет и воцарится по всей земле, как обещано».
Сентябрь уже подходил
к половине;
главная масса полевых работ отошла; девушки по вечерам собирались в девичьей и сумерничали; вообще весь дом исподволь
переходил на зимнее положение.
Во флигеле дома, где был театр Бренко, помещалась редакция журнала «Будильник». Прогорел театр Бренко, прогорел Малкиель, дома его
перешли к кредиторам. «Будильник» продолжал там существовать, и помещение редакции с портретами
главных сотрудников, в числе которых был еще совсем юный Антон Чехов, изображено Константином Чичаговым и напечатано в красках во всю страницу журнала в 1886 году.
Перед большими праздниками,
к великому удивлению начальства, Лефортовская и Рогожская части переполнялись арестантами, и по всей Москве шли драки и скандалы, причем за «бесписьменность» задерживалось неимоверное количество бродяг, которые указывали свое местожительство
главным образом в Лефортове и Рогожской, куда их и
пересылали с конвоем для удостоверения личности.