Неточные совпадения
Русские же
книги ему не дозволено
печатать, «дабы прочим казенным типографиям в доходах их подрыву не было» (П. С. З., № 13572).
Упомянув сначала о запрещении 1796 года, указ продолжает: «Но как, с одной стороны, внешние обстоятельства, к мере сей правительство побудившие, прошли и ныне уже не существуют, а с другой — пятилетний опыт доказал, что средство сие было и весьма недостаточно к достижению предполагаемой им цели, то по уважениям сим и признали мы справедливым, освободив сию часть от препон, по времени соделавшихся излишними и бесполезными, возвратить ее в прежнее положение…» Далее, после разрешения вновь заводить вольные типографии и
печатать в них всякие
книги с освидетельствованием Управы благочиния, в указе повелевается — «цензуры всякого рода, в городах и при портах учрежденные, яко уже ненужные, упразднить» (П. С. З., № 20139).
Тот, сажая птичку, заботится припасти для ее продовольствия горсть конопель или проса, а Бенни взял четырех совершенно бедных женщин с условием доставлять им содержание до тех пор, пока они выучатся и станут
печатать книги, и упустил из виду, что это содержание вовсе не дебаты о труде, а нечто вещественное, что его надо было своевременно приобресть и запасти.
И грабители эти бывают трех родов: одни не видят и не хотят видеть того, что они грабители, и с спокойным духом грабят своих братьев; другие видят, что они не правы, но думают, что они будто бы могут оправдать свой грабеж тем, что они служат или военными, или всякими чиновниками, или учат, пишут,
печатают книги, и продолжают грабить.
Вы знаете, что были и есть люди, которые подходили близко к полюсам, обошли берега Ледовитого моря и Северной Америки, проникали в безлюдные места, питаясь иногда бульоном из голенища своих сапог, дрались с зверями, с стихиями, — все это герои, которых имена мы знаем наизусть и будет знать потомство,
печатаем книги о них, рисуем с них портреты и делаем бюсты.
Неточные совпадения
Он читал какие-то лекции в музыкальной школе,
печатал в «Нашем крае» статейки о новостях науки и работал над
книгой «Социальные причины психических болезней».
С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей города, написал
книгу, которую никто не хотел издать, долго работал в «Губернских ведомостях»,
печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из редакции за статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская власть обнаружила в статье что-то нелестное для себя и зачислила автора в ряды людей неблагонадежных.
Познакомившись с редакциями, Иван Федорович все время потом не разрывал связей с ними и в последние свои годы в университете стал
печатать весьма талантливые разборы
книг на разные специальные темы, так что даже стал в литературных кружках известен.
— Читали ли вы, — спросил Иван Иванович после некоторого молчания, высовывая голову из своей брички к Ивану Федоровичу, —
книгу «Путешествие Коробейникова ко святым местам»? Истинное услаждение души и сердца! Теперь таких
книг не
печатают. Очень сожалетельно, что не посмотрел, которого году.
«Развлечение», модный иллюстрированный журнал того времени, целый год
печатал на заглавном рисунке своего журнала центральную фигуру пьяного купца, и вся Москва знала, что это Миша Хлудов, сын миллионера — фабриканта Алексея Хлудова, которому отведена печатная страничка в словаре Брокгауза, как собирателю знаменитой хлудовской библиотеки древних рукописей и
книг, которую описывали известные ученые.