Неточные совпадения
…Нет сомнения, что все это должно
быть весьма утешительно для больного бедняка, потому что подает ему надежду, что медленный, но верный прогресс скоро коснется и его
положения и уничтожит причины его болезни…
Упомянув сначала о запрещении 1796 года, указ продолжает: «Но как, с одной стороны, внешние обстоятельства, к мере сей правительство побудившие, прошли и ныне уже не существуют, а с другой — пятилетний опыт доказал, что средство сие
было и весьма недостаточно к достижению предполагаемой им цели, то по уважениям сим и признали мы справедливым, освободив сию часть от препон, по времени соделавшихся излишними и бесполезными, возвратить ее в прежнее
положение…» Далее, после разрешения вновь заводить вольные типографии и печатать в них всякие книги с освидетельствованием Управы благочиния, в указе повелевается — «цензуры всякого рода, в городах и при портах учрежденные, яко уже ненужные, упразднить» (П. С. З., № 20139).
При таком
положении дел может
быть странно только одно: каким же образом сатирики и в течение десятков лет могли оставаться в столь забавной иллюзии, воображая, что от их слов может произойти «поправление нравов» в целой России?
Впрочем, нам даже нет надобности говорить от своего лица: стоит только привести две выдержки из манифеста, изданного Екатериною тотчас по вступлении на престол, и нам
будет совершенно ясно, в каком
положении становилась она с самого начала пред лицом своих подданных.
Сила и откровенность его должны поразить удивлением даже и современного читателя, для которого тогдашнее
положение дел
есть уже предание чуть не мифологическое.
Мы видели, что Екатериною
было поднято чрезвычайно много существеннейших вопросов государственной жизни, что она не оставила без внимания ни финансы, ни торговлю и промышленность, ни
положение войска, ни судопроизводство, ни законодательство.
Но особенно рельефно выразился всеобщий энтузиазм того времени к великому начинанию — в речи, которая произнесена
была представителем всех депутатов, 27 сентября 1767 года, при поднесении императрице титула Премудрой, Великой, Матери отечества. Мы приведем из этой речи, помещенной в Полном собрании законов (№ 12978), две тирады: одна изображает мрачное
положение России пред вступлением на престол Екатерины, другая — благоденствие отечества под ее правлением.
Но и «в настоящее время, когда» вопрос этот уже близится к своему разрешению, недостатки прошлого
положения дел не представлены в столь резких и живых картинах, как в сатире Новикова, в то время, когда эти недостатки
были еще во всей силе и распространены
были повсюду в России.
Иначе им, конечно, и нельзя
было по их
положению.
Правда, — но в том-то и беда, что наша сатира, «от Нестора до наших дней», постоянно
была в
положении, которое заставляло ее обращать свои обличения вовсе не на сильное и настоящее, а на слабое и прошедшее.
А общественное воспитание, то
есть то, собственно, что мы называем образованием? — Оно тоже
было не в блестящем
положении в то время, когда сатирические журналы выступили на свое поприще. Приведем одну выдержку из «Живописца» о том, как все общество враждебно расположено
было к образованию.
Как скоро это сделано хоть одним человеком, каковы бы ни
были его заслуги, чин и
положение, — зараза неминуемо распространяется дальше.
Народ, находясь в таком
положении, не мог, разумеется, сполна отбывать всех своих податей и повинностей; а другой важный источник доходов — промышленность и заграничная торговля — в то время еще
был слишком незначителен, да и тут не обходилось без больших злоупотреблений.
Мы упраздняем тайную экспедицию, говорит указ, потому, что «хотя она действовала со всевозможным умерением и правилася личною мудростью и собственным государыни всех дел рассмотрением, но впоследствии времени открылося, что личные правила, по самому существу своему перемене подлежащие, не могли положить надежного оплота злоупотреблениям, и потребна
была сила закона, чтобы присвоить
положениям сим надлежащую непоколебимость», и притом вообще в «благоустроенном государстве все преступления должны
быть объемлемы, судимы и наказываемы общею силою закона» (П. С. З., № 19813).
— Но представьте же, Анна Григорьевна, каково мое
было положение, когда я услышала это. «И теперь, — говорит Коробочка, — я не знаю, говорит, что мне делать. Заставил, говорит, подписать меня какую-то фальшивую бумагу, бросил пятнадцать рублей ассигнациями; я, говорит, неопытная беспомощная вдова, я ничего не знаю…» Так вот происшествия! Но только если бы вы могли сколько-нибудь себе представить, как я вся перетревожилась.
Неточные совпадения
Как только
пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги за Трифоном!» // С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, // Пришли его сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, // Крестьянам письма к сродникам // Писали; «
Положение», // Как вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И
пили водку в праздники // С крестьянством наравне.
Милон. Это его ко мне милость. В мои леты и в моем
положении было бы непростительное высокомерие считать все то заслуженным, чем молодого человека ободряют достойные люди.
Милон. Я делал мою должность. Ни леты мои, ни чин, ни
положение еще не позволили мне показать прямой неустрашимости, буде
есть во мне она.
Милон. Счастлив ты, мой друг,
будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных. Не знаю, что мне делать в горестном моем
положении.
Положение было неловкое; наступила темень, сделалось холодно и сыро, и в поле показались волки. Бородавкин ощутил припадок благоразумия и издал приказ: всю ночь не спать и дрожать.