Наши писатели никогда не доходили до того, чтобы броситься в море, проповедуя гибель кораблю (на то они люди, а не мыши); совершенно напротив: во время опасного плавания в открытом море они, увидав на волнах щепочку, брошенную с их корабля, не раз поднимали
радостный вопль, что берег близко…
Челкаш слушал его
радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он — вор, гуляка, оторванный от всего родного — никогда не будет таким жадным, низким, не помнящим себя. Никогда не станет таким!.. И эта мысль и ощущение, наполняя его сознанием своей свободы, удерживали его около Гаврилы на пустынном морском берегу.
«Как только почувствуешь, что засыпаешь!» — легко сказать, когда я весь день только и чувствую, что — засыпаю, просто — весь день сплю, сплю, с многими и буйными видениями и громкими
радостными воплями: «Мама!
Неточные совпадения
Юрий едва слышал, что говорил ему юродивый; он не понимал сам, что с ним делалось; голос упавшей в обморок девицы, вероятно, дочери боярина Кручины, проник до глубины его сердца: что-то знакомое, близкое душе его отозвалось в этом крике, который, казалось Юрию, походил более на
радостное восклицание, чем на
вопль горести.
Их присутствие оживотворило все сердца; храбрые пруссаки восстали первые, и когда спустя несколько месяцев надменный завоеватель, с местью в сердце, с угрозой на устах, предводительствуя новым войском, явился опять на берегах Эльбы, то тщетно уже искал рабов, покорных его воле: везде встречали его грудью свободные сыны Германии, их
радостные восклицания и наши волжские песни гремели там, где некогда раздавались победные крики его войска и
вопли угнетенных народов.
В Москву, в Киев, в Владимир привозят трупы христианских витязей, убиенных неверными, и народ, осыпав, пеплом главу свою, с
воплем встречает их; в Новгород привозят товары чужеземные, и народ с
радостными восклицаниями приветствует гостей [То есть купцов.
Несколько недель жил я под полом, слышал оттуда барабанный бой пришедшего к монастырю войска,
вопли, исторгаемые пыткою на монастырском дворе,
радостные восклицания народа; слышал рассказы, как около монастыря поднялась такая пыль, что одному другого за два шага нельзя было видеть, когда свели преступников из обители и из Москвы на одно место; как Шакловитый, снятый с дыбы, просил есть и, наконец, как совершилась казнь над злодеями.