Я ответил, что разговор был и что капитан Гез не согласился взять меня пассажиром на борт «Бегущей по волнам». Я прибавил, что говорю с ним, Брауном, единственно по указанию Геза о принадлежности корабля ему. Это положение дела я представил
без всех его странностей, как обычный случай или естественную помеху.
Неточные совпадения
— Дорогой Гарвей, мне кажется, что я невольно удерживаю вас в нашем городе. Вы могли бы уехать, когда поправитесь,
без всякого стеснения из-за того, что я нанял для вас квартиру.
Все же, перед тем как путешествовать дальше, вам необходим некоторый уют — остановка внутри себя.
— Вам это должно нравиться, — продолжал Гез, делая соответствующий ход так рассеянно, что я увидел
всю партию. — Должно, потому что вы, — я говорю это
без мысли обидеть вас, — появились на корабле более чем оригинально. Я угадываю дух человека.
При этом он посмотрел на меня просто, как бы
без умысла, но я понял, что этот человек подмечает
все отношения.
Ветер дул в спину. По моему расчету, через два часа должен был наступить рассвет. Взглянув на свои часы с светящимся циферблатом, я увидел именно
без пяти минут четыре. Ровное волнение не представляло опасности. Я надеялся, что приключение окончится
все же благополучно, так как из разговоров на «Бегущей» можно было понять, что эта часть океана между Гарибой и полуостровом весьма судоходна. Но больше
всего меня занимал теперь вопрос, кто и почему сел со мной в эту дикую ночь?
На этом разговор кончился, и
все разошлись. Я долго не мог заснуть: лежа в кубрике, прислушиваясь к плеску воды и храпу матросов, я уснул около четырех, когда вахта сменилась. В это утро
все проспали несколько дольше, чем всегда. День прошел
без происшествий, которые стоило бы отметить в их полном развитии. Мы шли при отличном ветре, так что Больт сказал мне...
Иногда перспектива улицы напоминала балет, где огни, цветы, лошади и живописная теснота людей, вышедших из тысячи сказок, в масках и
без масок, смешивали шум карнавала с играющей по
всему городу музыкой.
Мысль этого момента напоминала свистнувший мимо уха камень: так
все стало мне ясно,
без точек и запятых. Я успел кинуться к памятнику и, разбросав цветы, взобраться по выступам цоколя на высоту, где моя голова была выше колен «Бегущей». Внизу сбилась дико загремевшая толпа, я увидел направленные на меня револьверы и пустоту огромного ящика, верх которого приходился теперь на уровне моих глаз.
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала, через которую он прошел, думая только: «Вот как схватит, да без суда,
без всего, прямо в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним дверь: предстал кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.
— Жизнь кончена! — шептала она с отчаянием и видела впереди одну голую степь, без привязанностей, без семьи,
без всего того, из чего соткана жизнь женщины.
— А вы, Игнатий Львович, и возьмите себе чиновника в кучера-то, — так он в три дня вашего Тэку или Батыря
без всех четырех ног сделает за восемь-то цалковых. Теперь взять Тэка… какая это лошадь есть, Игнатий Львович? Одно слово — разбойник: ты ей овса несешь, а она зубищами своими ладит тебя прямо за загривок схватить… Однова пятилась да пятилась, да совсем меня в угол и запятила. Думаю, как брызнет задней ногой, тут тебе, Илья, и окончание!.. Позвольте, Игнатий Львович, насчет жалов…
Потому ведь на мне ничего своего; уйду — все ему брошу, последнюю тряпку оставлю, а
без всего меня кто возьмет, спроси-ка вот Ганю, возьмет ли?
Неточные совпадения
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова.
Все спешат наперерыв к дверям, толпятся и стараются выйти, что происходит не
без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял
без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб
все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
«Он, говорит, вор; хоть он теперь и не украл, да
все равно, говорит, он украдет, его и
без того на следующий год возьмут в рекруты».
Анна Андреевна. Но только какое тонкое обращение! сейчас можно увидеть столичную штучку. Приемы и
все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто
без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила —
все на меня поглядывал.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович!
Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде
всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы
все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.