Неточные совпадения
— Матушка… Анна Савельевна… касатушка… — сказал он жалобным, нищенским
голосом, — дай ему, парнечку-то моему, жавороночка!.. Дай, касатушка! Оробел добре… вишь… Дай,
родная, жавороночка-то…
Сыны вы мои
родные!..», а между тем руки не подымаются,
голос замирает в груди, ноги не двигаются.
— Нет, они мне не дети! Никогда ими не были! — надорванным
голосом возразил Глеб. — На что им мое благословение? Сами они от него отказались. Век жили они ослушниками! Отреклись — была на то добрая воля — отреклись от отца
родного, от матери, убежали из дома моего… посрамили мою голову, посрамили всю семью мою, весь дом мой… оторвались они от моего родительского сердца!..
— Не ходи, Дунюшка! Не бойся,
родная: он ничего не посмеет тебе сделать… останься со мной… он те не тронет… чего дрожишь! Полно, касатка… плюнь ты на него, — раздавался
голос старушки уже в сенях.
Владимир в глубокой задумчивости чертил палкой по песку слова: «Софьино, Коломенское, Москва» — слова, непонятные окружавшим его, но милые ему, как узнику привет
родного голоса сквозь решетку тюремную. Никто из них не слыхал приезда высокого гостя.
Неточные совпадения
— Все… только говорите правду… только скорее… Видите ли, я много думала, стараясь объяснить, оправдать ваше поведение; может быть, вы боитесь препятствий со стороны моих
родных… это ничего; когда они узнают… (ее
голос задрожал) я их упрошу. Или ваше собственное положение… но знайте, что я всем могу пожертвовать для того, которого люблю… О, отвечайте скорее, сжальтесь… Вы меня не презираете, не правда ли?
— Не шути этим, Борюшка; сам сказал сейчас, что она не Марфенька! Пока Вера капризничает без причины, молчит, мечтает одна — Бог с ней! А как эта змея, любовь, заберется в нее, тогда с ней не сладишь! Этого «рожна» я и тебе, не только девочкам моим, не пожелаю. Да ты это с чего взял: говорил, что ли, с ней, заметил что-нибудь? Ты скажи мне,
родной, всю правду! — умоляющим
голосом прибавила она, положив ему на плечо руку.
— Нет, это — плоды вашего дела! — резко возвысила она
голос. — В последний раз обращаюсь к вам, Аркадий Макарович, — хотите ли вы обнаружить адскую интригу против беззащитного старика и пожертвовать «безумными и детскими любовными мечтами вашими», чтоб спасти
родную вашу сестру?
Слышу, деточки,
голоса ваши веселые, слышу шаги ваши на
родных отчих могилках в родительский день; живите пока на солнышке, радуйтесь, а я за вас Бога помолю, в сонном видении к вам сойду… все равно и по смерти любовь!..
Он пел, и от каждого звука его
голоса веяло чем-то
родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль.