«Лимонаду!» — спросили мы, и вся
толпа слуг разом бросилась вон, так что пол, столы, стулья — все заходило в зале.
Теперь не то, теперь здесь тихое и безмятежное пристанище немногих иноков, просторно разместившихся по уголкам громадных келий, где в старые годы тесно было жить многочисленной братии и
толпам слуг и служебников Заборской обители.
Первыми аристократическими домами тогда в Петербурге признавались царские чертоги следующих сановников: графа Разумовского, князя Голицына, вице-канцлера графа Остермана, князя Репнина, графов Салтыкова, Шувалова, Брюса, Строганова, Панина, двух Нарышкиных. Приемы у этих вельмож бывали почти ежедневно; на вечерах у них гремела музыка,
толпа слуг в галунах суетилась с утра до вечера.
Ее внимание было всецело привлечено другим взглядом, взглядом горевших ненавистью двух глаз молодого опричника, стоявшего в
толпе слуг в передней горнице. Она сразу узнала эти глаза, и сердце ее забило злобно-радостную тревогу, хотя и не без примеси невольного страха перед грядущим.
Неточные совпадения
Толпа дворовых не высыпала на крыльцо встречать господ; показалась всего одна девочка лет двенадцати, а вслед за ней вышел из дому молодой парень, очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку [Ливрейная куртка — короткая ливрея, повседневная одежда молодого
слуги.] с белыми гербовыми пуговицами,
слуга Павла Петровича Кирсанова.
С них отражал герой безумный, // Один в
толпе домашних
слуг, // Турецкой рати приступ шумный // И бросил шпагу под бунчук;
Верхом, в глуши степей нагих, // Король и гетман мчатся оба. // Бегут. Судьба связала их. // Опасность близкая и злоба // Даруют силу королю. // Он рану тяжкую свою // Забыл. Поникнув головою, // Он скачет, русскими гоним, // И
слуги верные
толпою // Чуть могут следовать за ним.
На нас с любопытством поглядывала
толпа слуг-индийцев, большею частью мальчишек.
Наконец, 12 августа,
толпа путешественников, и во главе их — генерал-губернатор Восточной Сибири, высыпали на берег. Всех гостей было более десяти человек, да
слуг около того, да принадлежащих к шкуне офицеров и матросов более тридцати человек. А багажа сколько!