Семи лет его «начали учить», десяти — он «ходит в школу», двадцати одного года — он
стоит на ступеньке с ружьём в руках и с улыбкой на лице, — подписано: «Отбывает воинскую повинность».
Неточные совпадения
Под этой
ступенькой подписано: «Домашний труд»;
на следующей — человек нянчит своего внука; ниже — его «водят», ибо ему уже восемьдесят лет, а
на последней
ступеньке — девяноста пяти лет от роду — он сидит в кресле, поставив ноги в гроб, и за креслом его
стоит смерть с косой в руках…
Евгений Павлович
стоял на ступеньках лестницы как пораженный громом. Лизавета Прокофьевна тоже стала на месте, но не в ужасе и оцепенении, как Евгений Павлович: она посмотрела на дерзкую так же гордо и с таким же холодным презрением, как пять минут назад на «людишек», и тотчас же перевела свой пристальный взгляд на Евгения Павловича.
— Граф Довудский, граф Довудский, — повторял я, все еще
стоя на ступеньках лестницы, когда доктор уже успел спуститься вниз и уехать. Это имя мне было известно. Этот негодяй пользовался в Москве славой подлого, но искусного альфонса. И он — поверенный княжны Александры. Было время, она не выносила его присутствия в одной с нею комнате. Что же это значит?
Неточные совпадения
Большая группа женщин толпилась у входа; иные сидели
на ступеньках, другие
на тротуаре, третьи
стояли и разговаривали.
Диомидов, в ярко начищенных сапогах с голенищами гармоникой, в черных шароварах, в длинной, белой рубахе, помещался
на стуле,
на высоте трех
ступенек от земли; длинноволосый, желтолицый, с Христовой бородкой, он был похож
на икону в киоте. Пред ним,
на засоренной, затоптанной земле двора,
стояли и сидели темно-серые люди; наклонясь к ним, размешивая воздух правой рукой, а левой шлепая по колену, он говорил:
Нехлюдов вышел из сада и подошел к крыльцу, у которого
стояли две растрепанные бабы, из которых одна, очевидно, была
на сносе беременна.
На ступеньках крыльца, сложив руки в карманы парусинного пальто,
стоял приказчик. Увидав барина, бабы замолчали и стали оправлять сбившиеся платки
на головах, а приказчик вынул руки из карманов и стал улыбаться.
Он так спешил, что в нетерпении занес уже ногу
на ступеньку,
на которой еще
стояла левая нога Ивана Федоровича, и, схватившись за кузов, стал было подпрыгивать в коляску.
Почтенный старец этот постоянно был сердит или выпивши, или выпивши и сердит вместе. Должность свою он исполнял с какой-то высшей точки зрения и придавал ей торжественную важность; он умел с особенным шумом и треском отбросить
ступеньки кареты и хлопал дверцами сильнее ружейного выстрела. Сумрачно и навытяжке
стоял на запятках и всякий раз, когда его потряхивало
на рытвине, он густым и недовольным голосом кричал кучеру: «Легче!», несмотря
на то что рытвина уже была
на пять шагов сзади.