Окружённая белой каменной оградой пышная растительность старого кладбища могучей волной поднимается к небу,
вершина волны увенчана, как пеной, зелёным кружевом листьев.
Когда судно катится с
вершины волны к ее подножию и переходит на другую волну, оно делает такой размах, что, кажется, сейчас рассыплется вдребезги; но когда убедишься, что этого не случится, тогда делается скучно, досадно, досада превращается в озлобление, а потом в уныние.
Из мертвого вещества выделяется личность, из личности разумное сознание —
вершина волны; поднявшись на вершину, волна, разумное сознание и личность спускаются туда, откуда они вышли, и уничтожаются.
Неточные совпадения
Зари багряной полоса // Объемлет ярко небеса. // Блеснули долы, холмы, нивы, //
Вершины рощ и
волны рек. // Раздался утра шум игривый. // И пробудился человек.
К востоку от водораздела, насколько хватал глаз, все было покрыто туманом.
Вершины соседних гор казались разобщенными островами.
Волны тумана надвигались на горный хребет и, как только переходили через седловины, становились опять невидимыми. К западу от водораздела воздух был чист и прозрачен. По словам китайцев, явление это обычное. Впоследствии я имел много случаев убедиться в том, что Сихотэ-Алинь является серьезной климатической границей между прибрежным районом и бассейном правых притоков Уссури.
Я обратил внимание, как на распространение звуковых
волн влияли встречающиеся на пути препятствия. Как только мы заходили за какую-нибудь
вершину, шум дождя замирал, но когда приближались к расщелине, он опять становился явственным.
Выйдя на намывную полосу прибоя, я повернул к биваку. Слева от меня было море, окрашенное в нежнофиолетовые тона, а справа — темный лес. Остроконечные
вершины елей зубчатым гребнем резко вырисовывались на фоне зари, затканной в золото и пурпур.
Волны с рокотом набегали на берег, разбрасывая пену по камням. Картина была удивительно красивая. Несмотря на то, что я весь вымок и чрезвычайно устал, я все же сел на плавник и стал любоваться природой. Хотелось виденное запечатлеть в своем мозгу на всю жизнь.
Но старого сада докуда еще не тронули; по-прежнему был он полон прохлады и сумерек; по-прежнему старые дуплистые липы и березы задумчиво помавали в вышине всклокоченными
вершинами; по-прежнему
волною неслись отовсюду запахи и прозрачною, душистою массою стояли в воздухе.