Неточные совпадения
Часть столовой — скучный угол со старинными часами на
стене. Солидный буфет и большой стол, уходящий наполовину за
пределы сцены. Широкая арка, занавешенная тёмной драпировкой, отделяет столовую от гостиной; гостиная глубже столовой, тесно заставлена старой мебелью. В правом углу горит небольшая электрическая лампа; под нею на кушетке Вера с книгой в руках. Между стульев ходит Пётр, точно ищет чего-то. В глубине у окна Любовь, она встала коленями на стул, держится за спинку и смотрит в окно.
Неточные совпадения
— Это — верно, — сказал он ей. — Собственно, эти суматошные люди, не зная, куда себя девать, и создают так называемое общественное оживление в
стенах интеллигентских квартир, в
пределах Москвы, а за
пределами ее тихо идет нормальная, трудовая жизнь простых людей…
У входа в ограду Таврического дворца толпа, оторвав Самгина от его спутника, вытерла его спиною каменный столб ворот, втиснула за ограду, затолкала в угол, тут было свободнее. Самгин отдышался, проверил целость пуговиц на своем пальто, оглянулся и отметил, что в
пределах ограды толпа была не так густа, как на улице, она прижималась к
стенам, оставляя перед крыльцом дворца свободное пространство, но люди с улицы все-таки не входили в ограду, как будто им мешало какое-то невидимое препятствие.
Усадьба капитана была ограждена непроницаемыми кустами сирени, и наша жизнь постепенно все более замыкалась в ее
пределах… Между нами и деревней стояла
стена, и мы чувствовали себя людьми без собственной среды.
Общая воинская повинность есть для правительств последняя степень насилия, необходимая для поддержания всего здания; для подданных же она есть последний
предел возможности повиновения. Это есть тот камень замка в своде, который держит
стены и извлечение которого рушит всё здание.
Еще раз, кроваво вспыхнув, сказала угасающая мысль, что он, Васька Каширин, может здесь сойти с ума, испытать муки, для которых нет названия, дойти до такого
предела боли и страданий, до каких не доходило еще ни одно живое существо; что он может биться головою о
стену, выколоть себе пальцем глаза, говорить и кричать, что ему угодно, уверять со слезами, что больше выносить он не может, — и ничего.