Неточные совпадения
— Грамота, — играя волосами ученика, говорил дьячок, — суть средство ознакомления ума с делами прошлого, жизнью
настоящего и планами людей на будущее, на завтрее. Стало быть, грамота сопрягает человека со человеками, сиречь приобщает его
миру. Разберём это подробно.
— Я те прямо скажу, — внушал мощный, кудрявый бондарь Кулугуров, — ты, Кожемякин, блаженный! Жил ты сначала в мурье [Мурья — лачуга, конура, землянка, тесное и тёмное жильё, пещерка — Ред.], в яме, одиночкой, после — с чужими тебе людьми и — повредился несколько умом.
Настоящих людей — не знаешь, говоришь — детское. И помяни моё слово! — объегорят тебя, по
миру пойдёшь! Тут и сказке конец.
Но после совершенного им Tat’a, после акта его мысли и его воли, все меняется, впервые является
настоящий мир, мир рациональный и упорядоченный, в котором все поставлено на свое место, место, отведенное немецким духом.
Мы вообще знаем Европу школьно, литературно, то есть мы не знаем ее, а судим à livre ouvert, [Здесь: с первого взгляда (фр.).] по книжкам и картинкам, так, как дети судят по «Orbis pictus» о
настоящем мире, воображая, что все женщины на Сандвичевых островах держат руки над головой с какими-то бубнами и что где есть голый негр, там непременно, в пяти шагах от него, стоит лев с растрепанной гривой или тигр с злыми глазами.
Неточные совпадения
Понимая всю важность этих вопросов, издатель
настоящей летописи считает возможным ответить на них нижеследующее: история города Глупова прежде всего представляет собой
мир чудес, отвергать который можно лишь тогда, когда отвергается существование чудес вообще.
Особенно был густ этот запах в угрюмом кабинете, где два шкафа служили как бы окнами в
мир толстых книг, а
настоящие окна смотрели на тесный двор, среди которого спряталась в деревьях причудливая церковка.
Уходить я собирался без отвращения, без проклятий, но я хотел собственной силы, и уже
настоящей, не зависимой ни от кого из них и в целом
мире; а я-то уже чуть было не примирился со всем на свете!
«Да, совсем новый, другой, новый
мир», думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мускулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон окруженным совсем новыми людьми с их серьезными интересами, радостями и страданиями
настоящей трудовой и человеческой жизни.
Но совершенно на другом конце, в точных науках о природном
мире, мы сейчас встречаемся с
настоящей трагедией ученого.