Неточные совпадения
— Что он хвастается тем, что живет под надзором
полиции? Точно это его пятерка за поведение.
Ему очень понравилось, что писатель живет под надзором
полиции, он улыбнулся...
Если в государстве существует политическая
полиция — должны быть и политические преступники.
Девушка встретила его с радостью. Так же неумело и суетливо она бегала из угла в угол, рассказывая жалобно, что ночью не могла уснуть; приходила
полиция, кого-то арестовали, кричала пьяная женщина, в коридоре топали, бегали.
— Нет,
полиция. Арестован вор…
— Губернатор приказал выслать Инокова из города, обижен корреспонденцией о лотерее, которую жена его устроила в пользу погорельцев. Гришу ищут, приходила
полиция, требовали, чтоб я сказала, где он. Но — ведь я же не знаю! Не верят.
— О, боже мой, можешь представить: Марья Романовна, — ты ее помнишь? — тоже была арестована, долго сидела и теперь выслана куда-то под гласный надзор
полиции! Ты — подумай: ведь она старше меня на шесть лет и все еще… Право же, мне кажется, что в этой борьбе с правительством у таких людей, как Мария, главную роль играет их желание отомстить за испорченную жизнь…
Клим Самгин был очень доволен тем, что решил не учиться в эту зиму. В университете было тревожно. Студенты освистали историка Ключевского, обидели и еще нескольких профессоров,
полиция разгоняла сходки; будировало сорок два либеральных профессора, а восемьдесят два заявили себя сторонниками твердой власти. Варвара бегала по антикварам и букинистам, разыскивая портреты m‹ada›me Ролан, и очень сожалела, что нет портрета Теруань де-Мерикур.
Полиция усердно высылала неблагонадежных, осматривала чердаки домов на тех улицах, по которым должен был проехать царь.
— Идем ко мне обедать. Выпьем. Надо, брат, пить. Мы — люди серьезные, нам надобно пить на все средства четырех пятых души. Полной душою жить на Руси — всеми строго воспрещается. Всеми —
полицией, попами, поэтами, прозаиками. А когда пропьем четыре пятых — будем порнографические картинки собирать и друг другу похабные анекдоты из русской истории рассказывать. Вот — наш проспект жизни.
Клим Самгин отошел прочь, сообразив, что любой из слушателей Маракуева может схватить его за ворот и отвести в
полицию.
Вечерами он уходил с толстой палкой в руке, надвинув котелок на глаза, и, встречая его в коридоре или на улице, Самгин думал, что такими должны быть агенты тайной
полиции и шулера.
— Сегодня знакомлю редакцию с культурными силами города. На семьдесят тысяч жителей оказалось четырнадцать сил, н-да, брат! Три силы состоят под гласным надзором
полиции, а остальные, наверное, почти все под негласным. Зер комиш… [Очень смешно (нем.).]
— Да позовите же
полицию!
— Кухарка Анфимьевна в прекрасных отношениях с
полицией…
Клим солидно объяснил ей, что, живя под надзором
полиции, брат не может приехать и переслал телеграмму матери.
— Я во Пскове буду жить. Столицы, университетские города, конечно, запрещены мне. Поживу во Пскове до осени — в Полтаву буду проситься. Сюда меня на две недели пустили, обязан ежедневно являться в
полицию. Ну, а ты — как живешь? Помнится, тебя марксизм не удовлетворял?
— Ну, я пойду в
полицию — представляться, — сказал Дмитрий. Айно ушла с ним заказывать памятник на могилу.
— И этого вполне достаточно, чтоб лишить вас права прохождения университетского курса и выслать из Москвы на родину под надзор
полиции.
Писатель Катин явно гордился тем, что живет под надзором
полиции.
Она заставляла ожидать чьих-то криков, но город безгласно притаился, он весь точно перестал жить в эту ночь, даже собаки не лаяли, только ежечасно и уныло отбивал часы сторожевой колокол церкви Михаила Архангела, патрона
полиции.
— Больного нет, — сказал доктор, не поднимая головы и как-то неумело скрипя по бумаге пером. — Вот, пишу для
полиции бумажку о том, что человек законно и воистину помер.
В годы своего студенчества он мудро и удачно избегал участия в уличных демонстрациях, но раза два издали видел, как
полиция разгоняла, арестовывала демонстрантов, и вынес впечатление, что это делалось грубо, отвратительно.
— «Лес рубят, молодой, зеленый, стройный лес», — процитировал мрачным голосом кто-то за спиною Самгина, — он не выносил эти стихи Галиной, находя их фальшивыми и пошленькими. Он видел, что возбуждение студентов все растет, а насмешливое отношение зрителей к
полиции становится сердитым.
Казалось, что чем более грубо и свирепо
полиция толкает студентов, тем длиннее становится нос и острее все лицо этого человека.
И не достоин звания социалиста тот рабочий, который способен равнодушно смотреть на то, как правительство посылает
полицию и войска против учащейся молодежи».
В следующую минуту Клим оказался в толпе студентов, которую
полиция подгоняла от университета к манежу, и курносый, розовощекий мальчик, без фуражки на встрепанных волосах, закричал, указывая на него...
— Браво! Долой
полицию! Долой…
— Меня — как говорится — взорвало, и я накричал, равномерно и на
полицию и на студентов, — объяснял он.
— Как это вам удалось меня вытащить из рук
полиции?
— Вообще — это бесполезное занятие в чужом огороде капусту садить. В Орле жил под надзором
полиции один политический человек, уже солидного возраста и большой умственной доброты. Только — доброта не средство против скуки. Город — скучный, пыльный, ничего орлиного не содержит, а свинства — сколько угодно! И вот он, добряк, решил заняться украшением окружающих людей. Между прочим, жена моя — вторая — немножко пострадала от него — из гимназии вытурили…
Приехала Любаша, измятая, простуженная, с покрасневшими глазами, с высокой температурой. Кашляя, чихая, она рассказывала осипшим голосом о демонстрации у Казанского собора, о том, как
полиция и казаки били демонстрантов и зрителей, рассказывала с восторгом.
Он был сыном уфимского скотопромышленника, учился в гимназии, при переходе в седьмой класс был арестован, сидел несколько месяцев в тюрьме, отец его в это время помер, Кумов прожил некоторое время в Уфе под надзором
полиции, затем, вытесненный из дома мачехой, пошел бродить по России, побывал на Урале, на Кавказе, жил у духоборов, хотел переселиться с ними в Канаду, но на острове Крите заболел, и его возвратили в Одессу. С юга пешком добрался до Москвы и здесь осел, решив...
Всезнающая Любаша рассказала, что у Диомидова большой круг учеников из мелких торговцев, приказчиков, мастеровых, есть много женщин и девиц, швеек, кухарок, и что
полиция смотрит на проповедь Диомидова очень благосклонно. Она относилась к Диомидову почти озлобленно, он платил ей пренебрежительными усмешками.
«Опыт этого химика поставлен дерзко, но обречен на неудачу, потому что закон химического сродства даже и
полиция не может обойти. Если же совершится чудо и жандармерия, инфантерия, кавалерия встанут на сторону эксплуатируемых против эксплуататоров, то — чего же лучше? Но чудес не бывает ни туда, ни сюда, ошибки же возможны во все стороны».
— До крайности обозлен народ несоответствием благ земных и засилием
полиции, — сообщил он, сжав кулак.
— С двадцати трех лет служу агентом сыскной
полиции по уголовным делам, переведен сюда за успехи в розысках…
— Замечательно — как вы не догадались обо мне тогда, во время студенческой драки? Ведь если б я был простой человек, разве мне дали бы сопровождать вас в
полицию? Это — раз. Опять же и то: живет человек на глазах ваших два года, нигде не служит, все будто бы места ищет, а — на что живет, на какие средства? И ночей дома не ночует. Простодушные люди вы с супругой. Даже боязно за вас, честное слово! Анфимьевна — та, наверное, вором считает меня…
«В конце концов получается то, что он отдает себя в мою волю. Агент уголовной
полиции. Уголовной, — внушал себе Самгин. — Порядочные люди брезгуют этой ролью, но это едва ли справедливо. В современном обществе тайные агенты такая же неизбежность, как преступники. Он, бесспорно… добрый человек. И — неглуп. Он — человек типа Тани Куликовой, Анфимьевны. Человек для других…»
—
Полиция во флигель пришла. Не зажигайте огня, будто спите, может, бог пронесет.
Варвара смотрела на него изумленно, даже как бы очарованно, она откинулась на спинку стула, заложив руки за шею, грудь ее неприлично напряглась. Самгин уже не хотел остановить излияния агента
полиции, находя в них некий иносказательный смысл.
— Да, интересно, — сказал Самгин, разбираясь в «системе фраз» агента
полиции.
— Струве, в предисловии к записке Витте о земстве, пытается испугать департамент
полиции своим предвидением ужасных жертв. Но мне кажется, что за этим предвидением скрыто предупреждение: глядите в оба, дураки! И хотя он там же советует «смириться пред историей и смирить самодержавца», но ведь это надобно понимать так: скорее поделитесь с нами властью, и мы вам поможем в драке…
Но она не философствовала, как тот, не волновалась до слез, как это делал агент уголовной
полиции, но она тоже была настроена в чем-то однотонно с ним.
Агент
полиции снова приуныл, пожал плечами, оглянулся.
— Он — двоюродный брат мужа, — прежде всего сообщила Лидия, а затем, в тоне осуждения, рассказала, что Туробоев служил в каком-то комитете, который называл «Комитетом Тришкина кафтана», затем ему предложили место земского начальника, но он сказал, что в
полицию не пойдет. Теперь пишет непонятные статьи в «Петербургских ведомостях» и утверждает, что муза редактора — настоящий нильский крокодил, он живет в цинковом корыте в квартире князя Ухтомского и князь пишет передовые статьи по его наущению.
— А почему нигде нет
полиции? А что сказали министры депутации от прессы?
— Сейчас
полиция привезла его труп…
— Рабочий народ очень любит батюшку, очень! Принесли еще новость: Гапон — жив, его ищет
полиция, за поимку обещано вознаграждение.
— Наши сведения — полнейшее ничтожество, шарлатан! Но — ведь это еще хуже, если ничтожество, ху-же! Ничтожество — и водит за нос департамент
полиции, градоначальника, десятки тысяч рабочих и — вас, и вас тоже! — горячо прошипел он, ткнув пальцем в сторону Самгина, и снова бросил руки на стол, как бы чувствуя необходимость держаться за что-нибудь. — Невероятно! Не верю-с! Не могу допустить! — шептал он, и его подбрасывало на стуле.