Неточные совпадения
Лекции, споры, шепоты, весь хаотический
шум сотен молодежи, опьяненной жаждой жить, действовать, — все это так оглушало Самгина, что он не слышал даже мыслей своих. Казалось, что все люди одержимы безумием
игры, тем более увлекающей их, чем более опасна она.
Это было гораздо более похоже на
игру, чем на работу, и, хотя в пыльном воздухе, как бы состязаясь силою, хлестали волны разнообразнейших звуков, бодрое пение грузчиков, вторгаясь в хаотический
шум, вносило в него свой, задорный ритм.
Неточные совпадения
Не описываю поднявшейся суматохи; такая история была здесь совершенною новостью. У Зерщикова вели себя пристойно, и
игра у него тем славилась. Но я не помнил себя. Среди
шума и криков вдруг послышался голос Зерщикова:
Затем мы возобновили
игру в лошади. И пахали, и боронили, и представляли, как подвода парой везет заседателя…
Шум поднялся такой, что наконец матушка проснулась и застигла нас врасплох.
Начались опять
игры в фанты, но уже без прежних странных выходок, без дурачеств и
шума — цыганский элемент исчез.
Он приглашал открыть карты. Одновременно с звуком его слов мое сознание, вдруг выйдя из круга
игры, наполнилось повелительной тишиной, и я услышал особенный женский голос, сказавший с ударением: «Бегущая по волнам». Это было как звонок ночью. Но более ничего не было слышно, кроме
шума в ушах, поднявшегося от резких ударов сердца, да треска карт, по ребру которых провел пальцами доктор Филатр.
И вот, в час веселья, разгула, гордых воспоминаний о битвах и победах, в
шуме музыки и народных
игр пред палаткой царя, где прыгали бесчисленные пестрые шуты, боролись силачи, изгибались канатные плясуны, заставляя думать, что в их телах нет костей, состязаясь в ловкости убивать, фехтовали воины и шло представление со слонами, которых окрасили в красный и зеленый цвета, сделав этим одних — ужасными и смешными — других, — в этот час радости людей Тимура, пьяных от страха пред ним, от гордости славой его, от усталости побед, и вина, и кумыса, — в этот безумный час, вдруг, сквозь
шум, как молния сквозь тучу, до ушей победителя Баязета-султана [Баязет-султан — Боязид 1, по прозвищу Йылдырым — «Молния» (1347–1402).