Неточные совпадения
Клим поспешно ушел, опасаясь, что писатель спросит его о напечатанном в журнале рассказе своем; рассказ был не
лучше других сочинений Катина, в нем изображались детски простодушные
мужики, они, как всегда, ожидали пришествия божьей правды, это обещал им сельский учитель, честно мыслящий человек, которого враждебно преследовали двое: безжалостный мироед и хитрый поп.
—
Мужики любили Григория. Он им рассказывал все, что знает. И в работе всегда готов помочь. Он —
хороший плотник. Телеги чинил. Работать он умеет всякую работу.
— Давно не слыхал
хорошей музыки. У Туробоева поиграем, попоем. Комическое учреждение это поместье Туробоева.
Мужики изгрызли его, точно крысы. Вы, Самгин, рыбу удить любите? Вы прочитайте Аксакова «Об уженье рыбы» — заразитесь! Удивительная книга, так, знаете, написана — Брем позавидовал бы!
— В деревне я чувствовала, что, хотя делаю работу объективно необходимую, но не нужную моему хозяину и он терпит меня, только как ворону на огороде. Мой хозяин безграмотный, но по-своему умный
мужик, очень
хороший актер и человек, который чувствует себя первейшим, самым необходимым работником на земле. В то же время он догадывается, что поставлен в ложную, унизительную позицию слуги всех господ. Науке, которую я вколачиваю в головы его детей, он не верит: он вообще неверующий…
— Не люблю я эту народную мудрость. Мне иногда кажется, что
мужику отлично знакомы все жалобные писания о нем наших литераторов и что он, надеясь на помощь со стороны, сам ничего не делает, чтоб жить
лучше.
— Поп крест продал, вещь —
хорошая, старинное немецкое литье. Говорит: в земле нашел. Врет, я думаю.
Мужики, наверное, в какой-нибудь усадьбе со стены сняли.
— Но культура эта, недоступная
мужику, только озлобляла его, конечно, хотя
мужик тут —
хороший, умный
мужик, я его насквозь знаю, восемь лет работал здесь.
Мужик, он — таков: чем умнее, тем злее! Это — правило жизни его.
— Например — о попах? Почему
мужики натолкали в парламент столько попов?
Хорошие хозяева? Прикинулись эсерами? Или — еще что?
— Ерунду плетешь, пан. На сей год число столыпинских помещиков сократилось до трехсот сорока двух тысяч! Сократилось потому, что сильные
мужики скупают землю слабых и организуются действительно крупные помещики, это — раз! А во-вторых: начались боевые выступления бедноты против отрубников, хутора — жгут! Это надобно знать, почтенные. Зря кричите.
Лучше — выпейте! Провидение божие не каждый день посылает нам бенедиктин.
— Да вот, как вы сказали, огонь блюсти. А то не дворянское дело. И дворянское дело наше делается не здесь, на выборах, а там, в своем углу. Есть тоже свой сословный инстинкт, что должно или не должно. Вот мужики тоже, посмотрю на них другой раз: как
хороший мужик, так хватает земли нанять сколько может. Какая ни будь плохая земля, всё пашет. Тоже без расчета. Прямо в убыток.
Когда взглянул он потом на эти листики, на мужиков, которые, точно, были когда-то мужиками, работали, пахали, пьянствовали, извозничали, обманывали бар, а может быть, и просто были
хорошими мужиками, то какое-то странное, непонятное ему самому чувство овладело им.
— А отчего недоимка за тобой завелась? — грозно спросил г. Пеночкин. (Старик понурил голову.) — Чай, пьянствовать любишь, по кабакам шататься? (Старик разинул было рот.) Знаю я вас, — с запальчивостью продолжал Аркадий Павлыч, — ваше дело пить да на печи лежать, а
хороший мужик за вас отвечай.
Одно имя суслонского писаря заставило хозяина даже подпрыгнуть на месте.
Хороший мужик суслонский писарь? Да это прямой разбойник, только ему нож в руки дать… Живодер и христопродавец такой, каких белый свет не видывал. Харитон Артемьич раскраснелся, закашлялся и замахал своими запухшими красными руками.
Неточные совпадения
— А кто сплошал, и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! //
Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, // Так смех и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А
лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»
(В те времена
хорошие // В России дома не было, // Ни школы, где б не спорили // О русском
мужике.)
— Я не про то говорю, — сказал он. — Я говорю, что я для своей выгоды делаю. Мне выгоднее, если
мужики лучше работают.
— Да так же и вести, как Михаил Петрович: или отдать исполу, или внаймы
мужикам; это можно, но только этим самым уничтожается общее богатство государства. Где земля у меня при крепостном труде и
хорошем хозяйстве приносила сам-девять, она исполу принесет сам-третей. Погубила Россию эмансипация!
Он настаивал на том, что русский
мужик есть свинья и любит свинство, и, чтобы вывести его из свинства, нужна власть, а ее нет, нужна палка, а мы стали так либеральны, что заменили тысячелетнюю палку вдруг какими-то адвокатами и заключениями, при которых негодных вонючих
мужиков кормят
хорошим супом и высчитывают им кубические футы воздуха.