Напевая, Алина ушла, а Клим встал и открыл дверь на террасу, волна свежести и солнечного света
хлынула в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою. Глядя в окно, он сказал...
Скрипнул ящик комода, щелкнули ножницы, разорвалась какая-то ткань, отскочил стул, и полилась вода из крана самовара. Клим стал крутить пуговицу тужурки, быстро оторвал ее и сунул в карман. Вынул платок, помахал им, как флагом, вытер лицо, в чем оно не нуждалось. В комнате было темно, а за окном еще темнее, и казалось, что та, внешняя, тьма может, выдавив стекла,
хлынуть в комнату холодным потоком.
С минуту продолжалась совершенная тишина, но вдруг, откуда ни возьмись,
хлынула в комнату вся дворня; грозный Тит не препятствовал, а стоял как вкопанный.
Окно отворено, и через него
хлынул в комнату свежий весенний воздух; солнце бросило в нее горсти ослепительного золота, как бы радуясь своему первому годовому празднику.
Неточные совпадения
Меж тем
комната наполнилась так, что яблоку упасть было негде. Полицейские ушли, кроме одного, который оставался на время и старался выгнать публику, набравшуюся с лестницы, опять обратно на лестницу. Зато из внутренних
комнат высыпали чуть не все жильцы г-жи Липпевехзель и сначала было теснились только
в дверях, но потом гурьбой
хлынули в самую
комнату. Катерина Ивановна пришла
в исступление.
— Ни с места! — завопил он, рассвирепев от плевка, схватив ее за плечо и показывая револьвер, — разумеется для одной лишь острастки. — Она вскрикнула и опустилась на диван. Я ринулся
в комнату; но
в ту же минуту из двери
в коридор выбежал и Версилов. (Он там стоял и выжидал.) Не успел я мигнуть, как он выхватил револьвер у Ламберта и из всей силы ударил его револьвером по голове. Ламберт зашатался и упал без чувств; кровь
хлынула из его головы на ковер.
Нас ввели почти
в темную гостиную; было прохладно, но подняли жалюзи, и
в комнату хлынул свет и жар.
Ему показалось, что стул опускается под ним и тошнота сейчас
хлынет в горло. Он откашлялся, осмотрел
комнату, бедную, маленькую.
В окно смотрела луна, круглая, точно лицо Якова, огонь лампы казался досадно лишним.
Услыхавшая шум няня стояла
в дверях. Я всё стоял, ожидая и не веря. Но тут из-под ее корсета
хлынула кровь. Тут только я понял, что поправить нельзя, и тотчас же решил, что и не нужно, что я этого самого и хочу, и это самое и должен был сделать. Я подождал, пока она упала, и няня с криком: «батюшки!» подбежала к ней, и тогда только бросил кинжал прочь и пошел из
комнаты.