Неточные совпадения
Лампа, плохо освещая просторную кухню, искажала формы вещей: медная посуда
на полках приобрела сходство
с оружием, а белая масса
плиты — точно намогильный памятник. В мутном пузыре света старики сидели так, что их разделял только угол стола. Ногти у медника были зеленоватые, да и весь он казался насквозь пропитанным окисью меди. Повар, в пальто, застегнутом до подбородка, сидел не по-стариковски прямо и гордо; напялив шапку
на колено, он прижимал ее рукой, а другою дергал свои реденькие усы.
Но парень неутомимо выл, визжал, кухня наполнилась окриками студента, сердитыми возгласами Насти, непрерывной болтовней дворника. Самгин стоял, крепко прислонясь к стене, и смотрел
на винтовку; она лежала
на плите, а штык высунулся за
плиту и потел в пару самовара под ним, —
с конца штыка падали светлые капли.
В помещение под вывеской «Магазин мод» входят, осторожно и молча, разнообразно одетые, но одинаково смирные люди, снимают верхнюю одежду, складывая ее
на прилавки, засовывая
на пустые полки; затем они, «гуськом» идя друг за другом, спускаются по четырем ступенькам в большую, узкую и длинную комнату,
с двумя окнами в ее задней стене,
с голыми стенами,
с печью и
плитой в углу, у входа: очевидно — это была мастерская.
В дом прошли через кухню, — у
плиты суетилась маленькая, толстая старушка
с быстрыми, очень светлыми глазами
на темном лице; вышли в зал, сыроватый и сумрачный, хотя его освещали два огромных окна и дверь, открытая
на террасу.
В кухне — кисленький запах газа,
на плите, в большом чайнике, шумно кипит вода,
на белых кафельных стенах солидно сияет медь кастрюль, в углу, среди засушенных цветов, прячется ярко раскрашенная статуэтка мадонны
с младенцем. Макаров сел за стол и, облокотясь, сжал голову свою ладонями, Иноков, наливая в стаканы вино, вполголоса говорит...
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая
с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.
«Тогда к потоку с высоты, // Держась за гибкие кусты, //
С плиты на плиту я, как мог, // Спускаться начал.
Неточные совпадения
Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он
с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки;
на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь
с зашумевшей
плиты, волнами наполнял кухню.
Но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил
с себя шинель, сапоги и кинулся в воду. Работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою рукою, левою успел схватиться за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили
на гранитные
плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье руками. Она ничего не говорила.
Идучи по улице, я заметил издали, что один из наших спутников вошел в какой-то дом. Мы шли втроем. «Куда это он пошел? пойдемте и мы!» — предложил я. Мы пошли к дому и вошли
на маленький дворик, мощенный белыми каменными
плитами. В углу, под навесом, привязан был осел, и тут же лежала свинья, но такая жирная, что не могла встать
на ноги. Дальше бродили какие-то пестрые, красивые куры, еще прыгал маленький,
с крупного воробья величиной, зеленый попугай, каких привозят иногда
на петербургскую биржу.
Квартира Шустовой была во втором этаже. Нехлюдов по указанию дворника попал
на черный ход и по прямой и крутой лестнице вошел прямо в жаркую, густо пахнувшую едой кухню. Пожилая женщина,
с засученными рукавами, в фартуке и в очках, стояла у
плиты и что-то мешала в дымящейся кастрюле.
Он свел его
на наше городское кладбище и там, в дальнем уголке, указал ему чугунную недорогую, но опрятную
плиту,
на которой была даже надпись
с именем, званием, летами и годом смерти покойницы, а внизу было даже начертано нечто вроде четырехстишия из старинных, общеупотребительных
на могилах среднего люда кладбищенских стихов.