Неточные совпадения
Если в Москве губернатор Дубасов приказывает «истреблять бунтовщиков
силою оружия, потому что судить тысячи людей невозможно», если в Петербурге Трепов командует «холостых залпов не давать, патронов не жалеть» — это значит, что
правительство объявило войну народу.
— Менее всего, дорогой и уважаемый, менее всего в наши дни уместна мистика сказок, как бы красивы ни были сказки. Разрешите напомнить вам, что с января Государственная дума решительно начала критику действий
правительства, — действий, совершенно недопустимых в трагические дни нашей борьбы с врагом,
сила коего грозит нашему национальному бытию, да, именно так!
При Людовике-Филиппе, при котором подкуп и нажива сделались одной из нравственных
сил правительства, — половина мещанства сделалась его лазутчиками, полицейским хором, к чему особенно способствовала их служба, сама по себе полицейская, — в Национальной гвардии.
— Я полагаю, — говорил один бравый поручик в конноартиллерийской форме, — я полагаю, что в русском обществе необходимо должны составиться свои центры действия, которые провопоставят
силе правительства силу общественного заговора.
— Не пойдут! — настойчиво убеждал поручик. — Я сам солдат, говорю вам, я знаю!.. Не пойдут, если будут убеждены, что выход русских войск из Польши необходим, и если — conditio sine qua non [Непременное условие (лат.).] —
сила правительства будет равняться нулю.
Неточные совпадения
Торг этот запрещен, даже проклят китайским
правительством; но что толку в проклятии без
силы?
— Да, это верно, но владельцы сторицей получили за свои хлопоты, а вы забываете башкир, на земле которых построены заводы. Забываете приписных к заводам крестьян. [Имеются в виду крестьяне, жившие во время крепостного права на государственных землях и прикрепленные царским
правительством к заводам и фабрикам в качестве рабочей
силы.]
Товарищ попечителя признался ему, что они получили бумагу, в
силу которой им не велено ему давать кафедры за известные
правительству связи его с злоумышленными людьми.
Русские крестьяне неохотно сажали картофель, как некогда крестьяне всей Европы, как будто инстинкт говорил народу, что это дрянная пища, не дающая ни
сил, ни здоровья. Впрочем, у порядочных помещиков и во многих казенных деревнях «земляные яблоки» саживались гораздо прежде картофельного террора. Но русскому
правительству то-то и противно, что делается само собою. Все надобно, чтоб делалось из-под палки, по флигельману, по темпам.
Потом, что может быть естественнее, как право, которое взяло себе
правительство, старающееся всеми
силами возвратить порядок страждущему народу, удалять из страны, в которой столько горючих веществ, иностранцев, употребляющих во зло то гостеприимство, которое она им дает?