Неточные совпадения
Всегда было неловко видеть, что после пламенной речи своей он выпивал
рюмку водки, закусывая корочкой хлеба, густо намазанной горчицей.
Маргарита говорила вполголоса, ленивенько растягивая пустые слова, ни о чем не спрашивая. Клим тоже не находил, о чем можно говорить с нею. Чувствуя себя глупым и немного смущаясь этим, он улыбался. Сидя на стуле плечо в плечо с гостем, Маргарита заглядывала в лицо его поглощающим взглядом, точно вспоминая о чем-то, это очень волновало Клима, он осторожно гладил плечо ее, грудь и не находил в себе решимости на большее. Выпили по две
рюмки портвейна, затем Маргарита спросила...
Она съела все бисквиты, выпила две
рюмки ликера, а допив кофе, быстро, почти незаметным жестом, перекрестила узкую грудь свою.
Она даже вздрогнула, руки ее безжизненно сползли с плеч. Подняв к огню лампы маленькую и похожую на цветок с длинным стеблем
рюмку, она полюбовалась ядовито зеленым цветом ликера, выпила его и закашлялась, содрогаясь всем телом, приложив платок ко рту.
Он взял со стола
рюмку, похожую на цветок, из которого высосаны краски, и, сжимая тонкий стебель ее между пальцами, сказал, вздохнув...
Климу захотелось сказать ей какое-то ласковое слово, но он сломал ножку
рюмки.
Столовая Премировых ярко освещена, на столе, украшенном цветами, блестело стекло разноцветных бутылок,
рюмок и бокалов, сверкала сталь ножей; на синих, широких краях фаянсового блюда приятно отражается огонь лампы, ярко освещая горку разноцветно окрашенных яиц.
Глотая
рюмку за
рюмкой водку, холодную до того, что от нее ныли зубы, закусывая толстыми ломтями лука, положенного на тоненькие листочки ветчины, Лютов спрашивал...
Подтащил его к столу, нагруженному бутылками, тарелками, и, наливая дрожащей рукой водку в
рюмки, крикнул...
Налив четыре больших
рюмки золотистой водки, Лютов объявил...
После двух
рюмок необыкновенно вкусной водки и дьякон и Лютов показались Климу менее безобразными. Лютов даже и не очень пьян, а только лирически и до ярости возбужден. В его косых глазах горело нечто близкое исступлению, он вопросительно оглядывался, и высокий голос его внезапно, как бы от испуга, ниспадал до шепота.
Дьякон все делал медленно, с тяжелой осторожностью. Обильно посыпав кусочек хлеба солью, он положил на хлеб колечко лука и поднял бутылку водки с таким усилием, как двухпудовую гирю. Наливая в
рюмку, он прищурил один огромный глаз, а другой выкатился и стал похож на голубиное яйцо. Выпив водку, открыл рот и гулко сказал...
Закрыв глаза, Лютов мотал встрепанной головой и беззвучно смеялся. Макаров налил две
рюмки водки, одну выпил сам, другую подал Климу.
Климу стало неловко. От выпитой водки и странных стихов дьякона он вдруг почувствовал прилив грусти: прозрачная и легкая, как синий воздух солнечного дня поздней осени, она, не отягощая, вызывала желание говорить всем приятные слова. Он и говорил, стоя с
рюмкой в руках против дьякона, который, согнувшись, смотрел под ноги ему.
Блестел цветисто расписанный фарфор, сияли зеркала, отражая все, что двигалось мимо их, рядом с торговлей церковной утварью торговали искусно граненным стеклом, а напротив огромных витрин, тесно заставленных бокалами и
рюмками, блестел фаянс приспособлений для уборных.
— Я бы выпил
рюмку водки.
— Клюнем, — сказал Кутузов, подвигая Климу налитую
рюмку, и стал обильно смазывать ветчину горчицей, настолько крепкой, что она щипала ноздри Самгина. — Обман зрения, — сказал он, вздохнув. — Многие видят в научном социализме только учение об экономической эволюции, и ничем другим марксизм для них не пахнет. За ваше здоровье!
Выпив
рюмку рябиновой водки и вкусно облизав яркие губы, она продолжала, тщательно накладывая ломтики семги на кусок калача...
Самгин выпил
рюмку коньяка, подождал, пока прошло ощущение ожога во рту, и выпил еще. Давно уже он не испытывал столь острого раздражения против людей, давно не чувствовал себя так одиноким. К этому чувству присоединялась тоскливая зависть, — как хорошо было бы обладать грубой дерзостью Кутузова, говорить в лицо людей то, что думаешь о них. Сказать бы им...
Глотая
рюмку за
рюмкой «зубровку», он ораторствовал...
— Как это? — спросил Митрофанов, держа
рюмку в руке на уровне рта, а когда Клим повторил, он, поставив на стол невыпитую
рюмку, нахмурился, вдумываясь и мигая.
Подойдя к столу, он выпил
рюмку портвейна и, спрятав руки за спину, посмотрел в окно, на небо, на белую звезду, уже едва заметную в голубом, на огонь фонаря у ворот дома. В памяти неотвязно звучало...
Но, выпив
рюмки три водки, он глубоко вздохнул, закрыл глаза, сморщился и, качая головою, тихонько сказал...
Погрозив пальцем, он торопливо налил и быстро выпил еще
рюмку, взял кусок хлеба, понюхал его и снова положил на тарелку.
Иван Петрович трясущейся рукою налил водки, но не выпил ее, а, отодвинув
рюмку, засмеялся горловым, икающим смехом; на висках и под глазами его выступил пот, он быстро и крепко стер его платком, сжатым в комок.
Неприятно смущенный бесцеремонным вторжением, Самгин сказал, что у него много работы, но Лютов, не слушая, наливая
рюмки, ехидствовал, обнажая мелкие, желтые зубы.
Но Лютов, проглотив еще
рюмку водки, вдруг стал трезвее, заговорил спокойнее.
«Бывший человек», — вспомнил Самгин ходовые слова; первый раз приятно и как нельзя более уместно было повторить их. Туробоев пил водку, поднося
рюмку ко рту быстрым жестом, всхрапывал, кашляя, и плевал, как мастеровой.
Лютов попробовал сдвинуть глаза к переносью, но это, как всегда, не удалось ему. Тогда, проглотив
рюмку желтой водки, он, не закусывая, облизал губы острым языком и снова рассыпался словами.
— Сначала прими вот это, — строго сказала Алина, подвинув ему
рюмку жидкости дегтярного цвета.
— Дурачок, — вздохнула Алина, размешивая палочкой зубочистки водку в
рюмке. — А вот Володька, чем пьянее, тем умнее. Безжалостно умен, хамик!
— Владимир, не скандаль! — густо и тоном приказания сказала Алина, дернув его за рукав. — На тебя смотрят… Сядь! Пей! Выпьем, Климуша, за его здоровье! Ох, как поет! — медленно проговорила она, закрыв глаза, качая головой. — Спеть бы так, один раз и… — Вздрогнув, она опрокинула
рюмку в рот.
Самгин тоже выпил и тотчас протянул к ней пустую
рюмку, говоря Лютову...
Его волновала жалость к этим людям, которые не знают или забыли, что есть тысячеглавые толпы, что они ходят по улицам Москвы и смотрят на все в ней глазами чужих. Приняв
рюмку из руки Алины, он ей сказал...
Вошла Алина, держа в руке маленький поднос, на нем — три
рюмки.
Выпив
рюмку, она быстро побежала в прихожую, а Телепнева, взяв Самгина под руку, сказала ему не очень тихо...
— Тайна сия велика есть! — откликнулся Лютов, чокаясь с Алиной коньяком, а опрокинув
рюмку в рот, сказал, подмигнув: — Однако полагаю, что мы с тобою — единоверцы: оба верим в нирвану телесного и душевного благополучия. И — за веру нашу ненавидим себя; знаем: благополучие — пошлость, Европа с Лютером, Кальвином, библией и всем, что не по недугу нам.
Быстрым жестом он показал Самгину кукиш и снова стал наливать
рюмки. Алина с Дуняшей и филологом сидели в углу на диване, филолог, дергаясь, рассказывал что-то, Алина смеялась, она была настроена необыкновенно весело и все прислушивалась, точно ожидая кого-то. А когда на улице прозвучал резкий хлопок, она крикнула...
А выпив
рюмку, круто посолил кусок хлеба и налил еще.
Он снова подошел к столу, выпил еще
рюмку водки и стал застегивать крючки полушубка. Клим спросил...
В чистеньком номере было тепло, уютно, благосклонно ворчал самовар, вкусный запах чая и Дуняшиных духов приятно щекотал ноздри. Говоря, Дуняша грызла бисквиты, прихлебывала портвейн из тяжелой зеленой
рюмки.
Прихлебнув из
рюмки глоток вина, запив его чаем, она, не спеша и облизывая губы кончиком языка, продолжала...
А когда люди поднимали
рюмки — казалось, что они крестятся.
— Пошел прочь, — устало сказал поручик, оттолкнув лысого, попытался взять
рюмку с подноса, опрокинул ее и, ударив кулаком по стойке, засипел.
Налив себе
рюмку мадеры, она сказала...
Марина взяла
рюмку портвейна, отхлебнула и, позванивая по стеклу ногтями, продолжала...
— Сюда подайте! — сердито крикнула Дуняша, а когда еду и вино принесли, она тотчас выпила
рюмку водки, оглянулась, нахмурясь, и сказала ворчливо...
Как-то за обедом Безбедов наглотался вкусной пищи, выпил несколько
рюмок водки, настоянной на ягодах можжевельника, покраснел, задымил немецкой трубкой и внезапно, с озлоблением вскричал...
Чокаясь с ним
рюмками, Самгин подумал...
Безбедов вылил водку из
рюмки в стакан с квасом и продолжал говорить.