Неточные совпадения
— Он? Он…
о декабристах. Он прочитал «Русских
женщин» Некрасова. Да. А я ему тут
о декабристах
рассказал, он и растрогался.
Макаров ходил пешком по деревням, монастырям,
рассказывал об этом, как
о путешествии по чужой стране, но
о чем бы он ни
рассказывал, Клим слышал, что он думает и говорит
о женщинах,
о любви.
Он заставил себя еще подумать
о Нехаевой, но думалось
о ней уже благожелательно. В том, что она сделала, не было, в сущности, ничего необычного: каждая девушка хочет быть
женщиной. Ногти на ногах у нее плохо острижены, и, кажется, она сильно оцарапала ему кожу щиколотки. Клим шагал все более твердо и быстрее. Начинался рассвет, небо, позеленев на востоке, стало еще холоднее. Клим Самгин поморщился: неудобно возвращаться домой утром. Горничная, конечно,
расскажет, что он не ночевал дома.
Он перестал качаться на стуле и дразнящим тоном начал
рассказывать Макарову мнение хромого мужика
о женщинах.
У нее была очень милая манера говорить
о «добрых» людях и «светлых» явлениях приглушенным голосом; как будто она
рассказывала о маленьких тайнах, за которыми скрыта единая, великая, и в ней — объяснения всех небольших тайн. Иногда он слышал в ее рассказах нечто совпадавшее с поэзией буден старичка Козлова. Но все это было несущественно и не мешало ему привыкать к
женщине с быстротой, даже изумлявшей его.
Ночью, в вагоне, следя в сотый раз, как за окном плывут все те же знакомые огни, качаются те же черные деревья, точно подгоняя поезд, он продолжал думать
о Никоновой, вспоминая, не было ли таких минут, когда
женщина хотела откровенно
рассказать о себе, а он не понял, не заметил ее желания?
Когда он
рассказывал о Таисье, Самгин заметил, что Агафья в столовой перестала шуметь чайной посудой, а когда Дронов ушел, Самгин спросил рябую
женщину...
Неточные совпадения
Кстати: Вернер намедни сравнил
женщин с заколдованным лесом,
о котором
рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие, общее мнение, насмешка, презрение… Надо только не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых шагах сердце дрогнет и обернешься назад!»
— Э-эх! Посидите, останьтесь, — упрашивал Свидригайлов, — да велите себе принести хоть чаю. Ну посидите, ну, я не буду болтать вздору,
о себе то есть. Я вам что-нибудь
расскажу. Ну, хотите, я вам
расскажу, как меня
женщина, говоря вашим слогом, «спасала»? Это будет даже ответом на ваш первый вопрос, потому что особа эта — ваша сестра. Можно
рассказывать? Да и время убьем.
Теперь я боюсь и
рассказывать. Все это было давно; но все это и теперь для меня как мираж. Как могла бы такая
женщина назначить свидание такому гнусному тогдашнему мальчишке, каким был я? — вот что было с первого взгляда! Когда я, оставив Лизу, помчался и у меня застучало сердце, я прямо подумал, что я сошел с ума: идея
о назначенном свидании показалась мне вдруг такою яркою нелепостью, что не было возможности верить. И что же, я совсем не сомневался; даже так: чем ярче казалась нелепость, тем пуще я верил.
Я на прошлой неделе заговорила было с князем — вым
о Бисмарке, потому что очень интересовалась, а сама не умела решить, и вообразите, он сел подле и начал мне
рассказывать, даже очень подробно, но все с какой-то иронией и с тою именно нестерпимою для меня снисходительностью, с которою обыкновенно говорят «великие мужи» с нами,
женщинами, если те сунутся «не в свое дело»…
Нехлюдов
рассказал ему, что лицо, интересующее его, —
женщина, что она невинно осуждена, что подано
о ней на Высочайшее имя.