Неточные совпадения
— Странный
тип, — пробормотал Варавка, и
по его косому взгляду в сторону Алины Клим понял, что это сказано о Лютове.
— Вы, Самгин, хорошо знаете Лютова? Интересный
тип. И — дьякон тоже. Но — как они зверски пьют. Я до пяти часов вечера спал, а затем они меня поставили на ноги и давай накачивать! Сбежал я и вот все мотаюсь
по Москве. Два раза сюда заходил…
— Жена тоже любит учить, да! Видите ли, жизнь нужно построить
по типу оркестра: пусть каждый честно играет свою партию, и все будет хорошо.
— Я — не поклонница людей такого
типа. Люди, которых понимаешь сразу, люди без остатка, — неинтересны. Человек должен вмещать в себе,
по возможности, все, плюс — еще нечто.
Люди этого
типа размножаются с непонятной быстротой и обидно, грубо командуют теми, кто,
по какому-то недоразумению, помогает им.
«Мальчишество, — упрекнул он себя, хмурясь, но глаза улыбались. — Меня влечет к ней только любопытство, — убеждал он себя, глядя в зеркало и покручивая бородку. — Ну, может быть, некоторая доля романтизма. Не лишенного иронии. Что такое она?
Тип современной буржуазки, неглупой
по природе, начитанной…»
— Козьма Иванов Семидубов, — сказал он, крепко сжимая горячими пальцами руку Самгина. Самгин встречал людей такого облика, и почти всегда это были люди
типа Дронова или Тагильского, очень подвижные, даже суетливые, веселые. Семидубов катился
по земле не спеша, осторожно, говорил вполголоса, усталым тенорком, часто повторяя одно и то же слово.
Неточные совпадения
По-видимому, эта женщина представляла собой
тип той сладкой русской красавицы, при взгляде на которую человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает.
Впрочем, действительность и всегда отзывается сапогом, даже при самом ярком стремлении к идеалу, и я, конечно, это должен был знать; но все же я был другого
типа человек; я был свободен в выборе, а они нет — и я плакал, за них плакал, плакал
по старой идее, и, может быть, плакал настоящими слезами, без красного слова.
Это был человечек с одной из тех глупо-деловых наружностей, которых
тип я так ненавижу чуть ли не с моего детства; лет сорока пяти, среднего роста, с проседью, с выбритым до гадости лицом и с маленькими правильными седенькими подстриженными бакенбардами, в виде двух колбасок,
по обеим щекам чрезвычайно плоского и злого лица.
Положение нашего романиста в таком случае было б совершенно определенное: он не мог бы писать в другом роде, как в историческом, ибо красивого
типа уже нет в наше время, а если и остались остатки, то,
по владычествующему теперь мнению, не удержали красоты за собою.
Работа неблагодарная и без красивых форм. Да и
типы эти, во всяком случае, — еще дело текущее, а потому и не могут быть художественно законченными. Возможны важные ошибки, возможны преувеличения, недосмотры. Во всяком случае, предстояло бы слишком много угадывать. Но что делать, однако ж, писателю, не желающему писать лишь в одном историческом роде и одержимому тоской
по текущему? Угадывать и… ошибаться.