Неточные совпадения
В день
смерти он — единственный раз! — пытался сказать мне что-то, но сказал только: «Вот, Фима, ты сама и…» Договорить — не мог, но я, конечно,
поняла, что он хотел сказать.
Как будто забыв о
смерти отчима, она минут пять критически и придирчиво говорила о Лидии, и Клим
понял, что она не любит подругу. Его удивило, как хорошо она до этой минуты прятала антипатию к Лидии, — и удивление несколько подняло зеленоглазую девушку в его глазах. Потом она вспомнила, что надо говорить об отчиме, и сказала, что хотя люди его типа — отжившие люди, но все-таки в них есть своеобразная красота.
— Пробовал я там говорить с людями — не
понимают. То есть —
понимают, но — не принимают. Пропагандист я — неумелый, не убедителен. Там все индивидуалисты… не пошатнешь! Один сказал: «Что ж мне о людях заботиться, ежели они обо мне и не думают?» А другой говорит: «Может, завтра море
смерти моей потребует, а ты мне внушаешь, чтоб я на десять лет вперед жизнь мою рассчитывал». И все в этом духе…
— Там же сказано, что строение человека скрывает в себе семя
смерти и жизнь питает убийцу свою, — зачем же это, если
понимать, что жизнь сотворена бессмертным духом?
Вспомнилась печальная шутка Питера Альтенберга: «Так же, как хорошая книга, прочитанная до последней строки, — человек иногда разрешает
понять его только после
смерти».
— До чего несчастны мы, люди, милейший мой Иван Кириллович… простите! Клим Иванович, да, да… Это
понимаешь только вот накануне конца, когда подкрадывается тихонько какая-то болезнь и нашептывает по ночам, как сводня: «Ах, Захар, с какой я тебя дамочкой хочу познакомить!» Это она — про
смерть…
— Очень странная
смерть, — откликнулся Самгин, все так же тревожно и не
понимая причин тревоги.
— Люди почувствуют себя братьями только тогда, когда
поймут трагизм своего бытия в космосе, почувствуют ужас одиночества своего во вселенной, соприкоснутся прутьям железной клетки неразрешимых тайн жизни, жизни, из которой один есть выход — в
смерть.
Любовь, любовь персоналистическая, обращенная к личному бессмертию, не вмещается в обыденности объективированного мира, она им извергается и этим становится на границу смерти,
понимая смерть в более широком смысле, чем смерть физическая.
Неточные совпадения
— Нет, нет, — заговорила она, — я не боюсь его, я боюсь
смерти. Алексей, подойди сюда. Я тороплюсь оттого, что мне некогда, мне осталось жить немного, сейчас начнется жар, и я ничего уже не
пойму. Теперь я
понимаю, и всё
понимаю, я всё вижу.
Опять он
понял по ее испуганному взгляду, что этот один выход, по ее мнению, есть
смерть, и он не дал ей договорить.
Чувство это теперь было еще сильнее, чем прежде; еще менее, чем прежде, он чувствовал себя способным
понять смысл
смерти, и еще ужаснее представлялась ему ее неизбежность; но теперь, благодаря близости жены, чувство это не приводило его в отчаяние: он, несмотря на
смерть, чувствовал необходимость жить и любить.
— Старо, но знаешь, когда это
поймешь ясно, то как-то всё делается ничтожно. Когда
поймешь, что нынче-завтра умрешь, и ничего не останется, то так всё ничтожно! И я считаю очень важной свою мысль, а она оказывается так же ничтожна, если бы даже исполнить ее, как обойти эту медведицу. Так и проводишь жизнь, развлекаясь охотой, работой, — чтобы только не думать о
смерти.
Алексей Александрович остановился и побледнел. Он ясно
понял теперь, с какой силой он желал ее
смерти.