Неточные совпадения
— Иногда
кажется, что понимать — глупо. Я несколько раз ночевал в поле; лежишь на спине, не спится, смотришь на звезды, вспоминая книжки, и вдруг — ударит, — эдак, знаешь, притиснет: а что, если величие и необъятность вселенной только —
глупость и чье-то неумение устроить мир понятнее, проще?
Ему иногда
казалось, что оригинальность — тоже
глупость, только одетая в слова, расставленные необычно. Но на этот раз он чувствовал себя сбитым с толку: строчки Инокова звучали неглупо, а признать их оригинальными — не хотелось. Вставляя карандашом в кружки о и а глаза, носы, губы, Клим снабжал уродливые головки ушами, щетиной волос и думал, что хорошо бы высмеять Инокова, написав пародию: «Веснушки и стихи». Кто это «сударыня»? Неужели Спивак? Наверное. Тогда — понятно, почему он оскорбил регента.
— Все эти
глупости Игорь так серьезно говорит, что
кажется сумасшедшим, — добавила она, поглаживая пальцем висок.
Казалось, что он понимает больше того, сколько говорит, и — что он сознательно преувеличивает свои тревоги и свою
глупость, как бы передразнивая кого-то.
«Воображаю, — сказал он себе, и
показалось, что он говорит с собою откуда-то очень издали. —
Глупости!»
— Твоя жизнь через сто лет тоже
покажется глупостью, — внушительно проговорил старик и, выпустив большой клуб белого во тьме дыма, прибавил:
Неточные совпадения
Я сам хотел добра людям и сделал бы сотни, тысячи добрых дел вместо одной этой
глупости, даже не
глупости, а просто неловкости, так как вся эта мысль была вовсе не так глупа, как теперь она
кажется, при неудаче…
По крайней мере, он мог бы злиться на свою
глупость, как и злился он прежде на безобразные и глупейшие действия свои, которые довели его до острога. Но теперь, уже в остроге, на свободе, он вновь обсудил и обдумал все прежние свои поступки и совсем не нашел их так глупыми и безобразными, как
казались они ему в то роковое время, прежде.
Тарантас покатил в направлении к Никольскому. Но, решившись на
глупость,приятели еще упорнее прежнего молчали и даже
казались сердитыми.
— Не бойся, — сказал он, — ты,
кажется, не располагаешь состареться никогда! Нет, это не то… в старости силы падают и перестают бороться с жизнью. Нет, твоя грусть, томление — если это только то, что я думаю, — скорее признак силы… Поиски живого, раздраженного ума порываются иногда за житейские грани, не находят, конечно, ответов, и является грусть… временное недовольство жизнью… Это грусть души, вопрошающей жизнь о ее тайне… Может быть, и с тобой то же… Если это так — это не
глупости.
— Да… да… — говорил Обломов, беспокойно следя за каждым словом Штольца, — помню, что я, точно…
кажется… Как же, — сказал он, вдруг вспомнив прошлое, — ведь мы, Андрей, сбирались сначала изъездить вдоль и поперек Европу, исходить Швейцарию пешком, обжечь ноги на Везувии, спуститься в Геркулан. С ума чуть не сошли! Сколько
глупостей!..