Неточные совпадения
Он
шел и смотрел, как вырастают казармы; они строились тремя корпусами в форме трапеции, средний был доведен почти до конца, каменщики выкладывали последние
ряды третьего этажа, хорошо видно было, как на краю стены шевелятся фигурки в красных и синих рубахах, в белых передниках, как тяжело шагают вверх
по сходням сквозь паутину лесов нагруженные кирпичами рабочие.
Самгин охотно
пошел; он впервые услыхал, что унылую «Дубинушку» можно петь в таком бойком, задорном темпе. Пела ее артель, выгружавшая из трюма баржи соду «Любимова и Сольвэ». На палубе в два
ряда стояло десять человек, они быстро перебирали в руках две веревки, спущенные в трюм, а из трюма легко, точно пустые, выкатывались бочки; что они были тяжелы, об этом говорило напряжение, с которым двое грузчиков, подхватив бочку и согнувшись, катили ее
по палубе к сходням на берег.
За нею, наклоня голову, сгорбясь,
шел Поярков,
рядом с ним, размахивая шляпой, пел и дирижировал Алексей Гогин; под руку с каким-то задумчивым блондином прошел Петр Усов, оба они в полушубках овчинных; мелькнуло красное, всегда веселое лицо эсдека Рожкова
рядом с бородатым лицом Кутузова; эти — не пели, а, очевидно, спорили, судя
по тому, как размахивал руками Рожков; следом за Кутузовым
шла Любаша Сомова с Гогиной;
шли еще какие-то безымянные, но знакомые Самгину мужчины, женщины.
Через час Самгин шагал
рядом с ним
по панели, а среди улицы за гробом
шла Алина под руку с Макаровым; за ними — усатый человек, похожий на военного в отставке, небритый, точно в плюшевой маске на сизых щеках, с толстой палкой в руке, очень потертый;
рядом с ним шагал, сунув руки в карманы рваного пиджака, наклоня голову без шапки, рослый парень, кудрявый и весь в каких-то театрально кудрявых лохмотьях; он все поплевывал сквозь зубы под ноги себе.
«Такие голоса подстрекают на скандалы», — решил Самгин и
пошел прочь, к станции,
по тропе,
рядом с рельсами, под навесом елей, тяжело нагруженных снегом.
Дуняша смеялась. Люди тесно
шли по панели, впереди шагал высокий студент в бараньей шапке,
рядом с ним приплясывал, прыгал мячиком толстенький маленький человечек; когда он поравнялся с Дуняшей и Климом, он запел козлиным голосом, дергая пальцами свой кадык...
Он тряхнул головой, оторвался от стены и
пошел;
идти было тяжко, точно
по песку, мешали люди;
рядом с ним шагал человек с ремешком на голове, в переднике и тоже в очках, но дымчатых.
Шел он торговыми улицами, как бы
по дну глубокой канавы, два
ряда тяжелых зданий двигались встречу ему, открытые двери магазинов дышали запахами кожи, масла, табака, мяса, пряностей, всего было много, и все было раздражающе однообразно.
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить
по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных
шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а
рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера, не вытерпел и бежал от него; как на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз
пошел по рядам телег и вдруг увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного к хребтуку, — увидал Малек-Аделя!
Неточные совпадения
Старик, прямо держась,
шел впереди, ровно и широко передвигая вывернутые ноги, и точным и ровным движеньем, не стоившим ему, по-видимому, более труда, чем маханье руками на ходьбе, как бы играя, откладывал одинаковый, высокий
ряд. Точно не он, а одна острая коса сама вжикала
по сочной траве.
На другое утро Константин Левин встал раньше обыкновенного, но хозяйственные распоряжения задержали его, и, когда он приехал на покос, косцы
шли уже
по второму
ряду.
«Ну, всё кончено, и
слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик,
рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «
Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и
пойдет моя жизнь, хорошая и привычная,
по старому».
— Ничего, ладно, настрыкается, — продолжал старик. — Вишь,
пошел… Широк
ряд берешь, умаешься… Хозяин, нельзя, для себя старается! А вишь подрядье-то! За это нашего брата
по горбу бывало.
— Весловский,
рядом,
рядом идите! — замирающим голосом проговорил он плескавшемуся сзади
по воде товарищу, направление ружья которого после нечаянного выстрела на Колпенском болоте невольно интересовало Левина.