Неточные совпадения
Они ушли. Клим остался в настроении человека, который
не понимает: нужно или
не нужно решать задачу, вдруг возникшую пред ним? Открыл окно; в комнату хлынул
жирный воздух вечера. Маленькое, сизое облако окутывало серп луны. Клим решил...
— Ну, идемте смотреть город, — скорее приказала, чем предложила она. Клим счел невежливым отказаться и часа три ходил с нею в тумане, по скользким панелям, смазанным какой-то особенно противной грязью,
не похожей на
жирную грязь провинции. Марина быстро и твердо, как солдат, отбивала шаг, в походке ее была та же неудержимость, как в словах, но простодушие ее несколько подкупало Клима.
Но — мне взять у людей нечего,
Я
не ем сладкого и
жирного,
Пошлость возбуждает у меня тошноту,
Еще щенком я уже был окормлен ложью.
— Нет, подожди! Ты думаешь, я — блаженненькая, вроде уличной дурочки? Думаешь —
не знаю я людей? Вчера здешний газетчик, такой курносенький,
жирный поросенок… Ну, —
не стоит говорить!
— Почему — симуляция? Нет, это — мое убеждение. Вы убеждены, что нужна конституция, революция и вообще — суматоха, а я — ничего этого —
не хочу!
Не хочу! Но и проповедовать, почему
не хочу, — тоже
не стану,
не хочу! И
не буду отрицать, что революция полезна, даже необходима рабочим, что ли, там! Необходима? Ну, и валяйте, делайте революцию, а мне ее
не нужно, я буду голубей гонять. Глухонемой! — И, с размаха шлепнув ладонью в широкую
жирную грудь свою, он победоносно захохотал сиплым, кипящим смехом.
«Эта
жирная свинья — притворяется! Он прекрасно видит, что юноше приятно поучать его. Он
не только сам карикатурен, но делает карикатурным и того, кто становится рядом с ним».
— Поболталась я в Москве, в Питере. Видела и слышала в одном купеческом доме новоявленного пророка и водителя умов. Помнится, ты мне рассказывал о нем: Томилин,
жирный, рыжий, весь в масляных пятнах, как блинник из обжорки. Слушали его поэты, адвокаты, барышни всех сортов, раздерганные умы, растрепанные души. Начитанный мужик и крепко обозлен: должно быть, честолюбие
не удовлетворено.
—
Не допрашиваю и
не спрашиваю, а рассказываю: предполагается, — сказал Тагильский, прикрыв глаза
жирными подушечками век, на коже его лба шевелились легкие морщины. — Интересы клиентки вашей весьма разнообразны: у нее оказалось солидное количество редчайших древнепечатных книг и сектантских рукописей, — раздумчиво проговорил Тагильский.
В сотне шагов от Самгина насыпь разрезана рекой, река перекрыта железной клеткой моста, из-под него быстро вытекает река, сверкая, точно ртуть, река
не широкая, болотистая, один ее берег густо зарос камышом, осокой, на другом размыт песок, и на всем видимом протяжении берега моются, ходят и плавают в воде солдаты, моют лошадей, в трех местах — ловят рыбу бреднем, натирают груди, ноги, спины друг другу теплым,
жирным илом реки.
Он был так велик, что Самгину показалось: человек этот, на близком от него расстоянии,
не помещается в глазах, точно колокольня. В ограде пред дворцом и даже за оградой, на улице, становилось все тише, по мере того как Родзянко все более раздувался, толстое лицо его набухало кровью, и неистощимый
жирный голос ревел...
Неточные совпадения
Краса и гордость русская, // Белели церкви Божии // По горкам, по холмам, // И с ними в славе спорили // Дворянские дома. // Дома с оранжереями, // С китайскими беседками // И с английскими парками; // На каждом флаг играл, // Играл-манил приветливо, // Гостеприимство русское // И ласку обещал. // Французу
не привидится // Во сне, какие праздники, //
Не день,
не два — по месяцу // Мы задавали тут. // Свои индейки
жирные, // Свои наливки сочные, // Свои актеры, музыка, // Прислуги — целый полк!
Он ни во что
не вмешивался, довольствовался умеренными данями, охотно захаживал в кабаки покалякать с целовальниками, по вечерам выходил в замасленном халате на крыльцо градоначальнического дома и играл с подчиненными в носки, ел
жирную пищу, пил квас и любил уснащать свою речь ласкательным словом «братик-сударик».
В десяти шагах от прежнего места с
жирным хорканьем и особенным дупелиным выпуклым звуком крыльев поднялся один дупель. И вслед за выстрелом тяжело шлепнулся белою грудью о мокрую трясину. Другой
не дождался и сзади Левина поднялся без собаки.
Конечно,
не один Евгений // Смятенье Тани видеть мог; // Но целью взоров и суждений // В то время
жирный был пирог // (К несчастию, пересоленный); // Да вот в бутылке засмоленной, // Между жарким и блан-манже, // Цимлянское несут уже; // За ним строй рюмок узких, длинных, // Подобно талии твоей, // Зизи, кристалл души моей, // Предмет стихов моих невинных, // Любви приманчивый фиал, // Ты, от кого я пьян бывал!
Он налил стаканчик, выпил и задумался. Действительно, на его платье и даже в волосах кое-где виднелись прилипшие былинки сена. Очень вероятно было, что он пять дней
не раздевался и
не умывался. Особенно руки были грязные,
жирные, красные, с черными ногтями.