Неточные совпадения
Лидия села в кресло, закинув ногу на ногу, сложив руки на груди, и как-то неловко тотчас же начала рассказывать о поездке
по Волге, Кавказу,
по морю из Батума в Крым. Говорила она, как будто торопясь дать отчет о своих впечатлениях или вспоминая прочитанное ею неинтересное описание пароходов, городов, дорог. И лишь изредка вставляла несколько слов, которые Клим принимал как ее слова.
— Пишу другой: мальчика заставили пасти гусей, а когда он полюбил птиц, его сделали помощником конюха. Он полюбил лошадей, но его взяли во флот. Он
море полюбил, но сломал себе ногу, и пришлось ему служить лесным сторожем. Хотел жениться —
по любви — на хорошей девице, а женился из жалости на замученной вдове с двумя детьми. Полюбил и ее, она ему родила ребенка; он его понес крестить в село и дорогой заморозил…
Нет, Любаша не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь держалась так, как будто считала себя виноватой в том, что она такова, какая есть, а не лучше. Любаше приниженность слуги для всех была совершенно чужда. Поняв это, Самгин стал смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из героинь романа Лескова «На ножах»; эту книгу и «Взбаламученное
море» Писемского,
по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.
— Можешь представить — Валентин-то? Удрал в Петербург. Выдал вексель на тысячу рублей, получил за него семьсот сорок и прислал мне письмо: кается во грехах своих, роман зачеркивает, хочет наняться матросом на корабль и плавать
по морям. Все — врет, конечно, поехал хлопотать о снятии опеки, Радомысловы научили.
Петербург встретил его не очень ласково, в мутноватом небе нерешительно сияло белесое солнце, капризно и сердито порывами дул свежий ветер с
моря, накануне или ночью выпал обильный дождь,
по сырым улицам спешно шагали жители, одетые тепло, как осенью, от мостовой исходил запах гниющего дерева, дома были величественно скучны.
Неточные совпадения
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его за окно. Он меня
морил голодом
по целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем. За что ж я… Вот новость!
Аммирал-вдовец
по морям ходил, //
По морям ходил, корабли водил, // Под Ачаковом бился с туркою, // Наносил ему поражение, // И дала ему государыня // Восемь тысяч душ в награждение.
Великие сподвижники // И
по сей день стараются — // На дно
морей спускаются, // Под небо подымаются, — // Всё нет и нет ключей!
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий
по теплым
морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
По его взглядам на дамскую беседку (он смотрел прямо на нее, но не узнавал жены в
море кисеи, лент, перьев, зонтиков и цветов) она поняла, что он искал ее; но она нарочно не замечала его.