Неточные совпадения
Иногда
казалось, что Лидия относится к нему с тем самомнением, которое было у него
в детстве, когда все девочки, кроме Лидии,
казались ему существами низшими, чем он.
Самгин вспомнил, что
в детстве он читал «Калевалу», подарок матери; книга эта, написанная стихами, которые прыгали мимо памяти,
показалась ему скучной, но мать все-таки заставила прочитать ее до конца.
Она стала для него чем-то вроде ящика письменного стола, — ящика,
в который прячут интимные вещи; стала ямой, куда он выбрасывал сор своей души. Ему
казалось, что, высыпая на эту женщину слова, которыми он с
детства оброс, как плесенью, он постепенно освобождается от их липкой тяжести, освобождает
в себе волевого, действенного человека. Беседы с Никоновой награждали его чувством почти физического облегчения, и он все чаще вспоминал Дьякона...
Неточные совпадения
— О! как хорошо ваше время, — продолжала Анна. — Помню и знаю этот голубой туман,
в роде того, что на горах
в Швейцарии. Этот туман, который покрывает всё
в блаженное то время, когда вот-вот кончится
детство, и из этого огромного круга, счастливого, веселого, делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить
в эту анфиладу, хотя она
кажется и светлая и прекрасная…. Кто не прошел через это?
От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей
показалось теперь, она знала, смутно помнила с
детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего — ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи, — она вбежала по пояс
в теплое колыхание волн, крича:
С интересом легкого удивления осматривалась она вокруг, как бы уже чужая этому дому, так влитому
в сознание с
детства, что,
казалось, всегда носила его
в себе, а теперь выглядевшему подобно родным местам, посещенным спустя ряд лет из круга жизни иной.
Нет ее горячего дыхания, нет светлых лучей и голубой ночи; через годы все
казалось играми
детства перед той далекой любовью, которую восприняла на себя глубокая и грозная жизнь. Там не слыхать поцелуев и смеха, ни трепетно-задумчивых бесед
в боскете, среди цветов, на празднике природы и жизни… Все «поблекло и отошло».
У крыльца ждал его лихач-рысак. Мы сели; но даже и во весь путь он все-таки не мог прийти
в себя от какой-то ярости на этих молодых людей и успокоиться. Я дивился, что это так серьезно, и тому еще, что они так к Ламберту непочтительны, а он чуть ли даже не трусит перед ними. Мне, по въевшемуся
в меня старому впечатлению с
детства, все
казалось, что все должны бояться Ламберта, так что, несмотря на всю мою независимость, я, наверно,
в ту минуту и сам трусил Ламберта.