Неточные совпадения
Лидия пожала его руку молча. Было неприятно видеть, что глаза Варвары провожают его с явной радостью. Он ушел, оскорбленный равнодушием Лидии, подозревая в нем что-то искусственное и демонстративное. Ему уже казалось, что он ждал: Париж сделает Лидию более простой, нормальной, и, если даже несколько развратит ее, — это
пошло бы только в
пользу ей. Но, видимо, ничего подобного не случилось и она смотрит
на него все теми же глазами ночной птицы, которая не умеет жить днем.
За окном тяжко двигался крестный ход: обыватели города, во главе с духовенством всех церквей,
шли за город, в поле — провожать икону Богородицы в далекий монастырь, где она пребывала и откуда ее приносили ежегодно в субботу
на пасхальной неделе «гостить», по очереди, во всех церквах города, а из церквей, торопливо и не очень «благолепно», носили по всем домам каждого прихода, собирая с «жильцов» десятки тысяч священной дани в
пользу монастыря.
— Вот Дудорову ногу отрезали «церкви и отечеству
на славу», как ребятенки в школе поют. Вот снова начали мужикам головы, руки, ноги отрывать, а — для чего? Для чьей
пользы войну затеяли? Для тебя, для Дудорова?
Если роды кончатся хорошо, все
пойдет на пользу; но мы не должны забывать, что по дороге может умереть ребенок или мать, а может, и оба, и тогда — ну, тогда история с своим мормонизмом начнет новую беременность…
И все философские усилия неоплатонизма в борьбе с христианством
пошли на пользу этому последнему, ибо в неоплатонизме оно получило отточенное философское орудие, оказавшееся полезным для христианского богословия.
Неточные совпадения
Уж не раз испытав с
пользою известное ему средство заглушать свою досаду и всё, кажущееся дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он посмотрел, как шагал Мишка, ворочая огромные комья земли, налипавшей
на каждой ноге, слез с лошади, взял у Василья севалку и
пошел рассевать.
Счастлив, кто
на чреде трудится знаменитой: // Ему и то уж силы придаёт, // Что подвигов его свидетель целый свет. // Но сколь и тот почтен, кто, в низости сокрытый, // За все труды, за весь потерянный покой, // Ни
славою, ни почестьми не льстится, // И мыслью оживлён одной: // Что к
пользе общей он трудится.
— Ах, Марья Степановна!.. Уж я не стала бы напрасно вас тревожить. Нарочно пять раз
посылала Матрешку, а она через буфетчика от приваловского человека всю подноготную разузнала. Только устрой, господи,
на пользу!.. Уж если это не жених, так весь свет пройти надо: и молодой, и красивый, и богатый. Мил-лио-нер… Да ведь вам лучше это знать!
— Устрой, господи, все
на пользу! — крестился старик. —
На что лучше… Николай-то Иваныч золотая душа, ежели его в руках держать. Вере-то Васильевне, пожалуй, трудновато будет совладать с им
на первых порах… Только же и слово сказал: «в семена
пойду!» Ах ты, господи батюшко!
— Ракитин знает. Много знает Ракитин, черт его дери! В монахи не
пойдет. В Петербург собирается. Там, говорит, в отделение критики, но с благородством направления. Что ж, может
пользу принесть и карьеру устроить. Ух, карьеру они мастера! Черт с эфикой! Я-то пропал, Алексей, я-то, Божий ты человек! Я тебя больше всех люблю. Сотрясается у меня сердце
на тебя, вот что. Какой там был Карл Бернар?