Неточные совпадения
— Я — читала, — не сразу отозвалась девушка. — Но, видите ли: слишком обнаженные слова не доходят до моей души. Помните у Тютчева: «
Мысль изреченная есть ложь». Для меня Метерлинк более философ, чем этот грубый и
злой немец. Пропетое слово глубже, значительней сказанного. Согласитесь, что только величайшее искусство — музыка — способна коснуться глубин души.
— Он, как Толстой, ищет веры, а не истины. Свободно
мыслить о истине можно лишь тогда, когда мир опустошен: убери из него все — все вещи, явления и все твои желания, кроме одного: познать
мысль в ее сущности. Они оба
мыслят о человеке, о боге, добре и
зле, а это — лишь точки отправления на поиски вечной, все решающей истины…
Мысли его растекались по двум линиям: думая о женщине, он в то же время пытался дать себе отчет в своем отношении к Степану Кутузову. Третья встреча с этим человеком заставила Клима понять, что Кутузов возбуждает в нем чувствования слишком противоречивые. «Кутузовщина», грубоватые шуточки, уверенность в неоспоримости исповедуемой истины и еще многое — антипатично, но прямодушие Кутузова, его сознание своей свободы приятно в нем и даже возбуждает зависть к нему, притом не
злую зависть.
— Моя
мысль проста: все имена
злому даны силою ненависти Адама к Еве, а источник ненависти — сознание, что подчиниться женщине — неизбежно.
Утомленный унылым однообразием пейзажа, Самгин дремотно и расслабленно подпрыгивал в бричке,
мысли из него вытрясло, лишь назойливо вспоминался чей-то невеселый рассказ о человеке, который, после неудачных попыток найти в жизни смысл, возвращается домой, а дома встречает его еще более
злая бессмыслица.
Но уже несколько раз у него мелькала
мысль, что, если эту женщину поймают, она может, со страха или со
зла, выдать свое нелепое подозрение за факт и оклеветать его.
Но думалось с великим усилием,
мысли мешали слушать эту напряженную тишину, в которой хитро сгущен и спрятан весь рев и вой ужасного дня, все его слова, крики, стоны, — тишину, в которой скрыта
злая готовность повторить все ужасы, чтоб напугать человека до безумия.
«Одиночество. Один во всем мире. Затискан в какое-то идиотское логовище. Один в мире образно и линейно оформленных ощущений моих, в мире
злой игры
мысли моей. Леонид Андреев — прав: быть может,
мысль — болезнь материи…»
— В нашей воле отойти ото
зла и творить благо. Среди хаотических
мыслей Льва Толстого есть одна христиански правильная: отрекись от себя и от темных дел мира сего! Возьми в руки плуг и, не озираясь, иди, работай на борозде, отведенной тебе судьбою. Наш хлебопашец, кормилец наш, покорно следует…
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в глубине души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей в лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту
злую мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
И-идет старец по-о-о до-ро-о-оге-е!.. // Черноризец до по широ-о-окой!.. // Навстречу ему сам Господь Бог: // «О чем ты, старче, слезно плачешь? // Да и о чем ты возрыдаешь?» — // «Как мне, старцу, жить да не плакать: // Одолели меня
злые мысли…»
Чем дальше шло дело — тем тяжелей и обидней было ему видеть себя лишним среди спокойно-уверенных в своей силе людей, готовых поднять для него несколько десятков тысяч пудов со дна реки. Ему хотелось, чтоб их постигла неудача, чтобы все они сконфузились пред ним, в голове его мелькала
злая мысль:
Неточные совпадения
«Ну-ка, пустить одних детей, чтоб они сами приобрели, сделали посуду, подоили молоко и т. д. Стали бы они шалить? Они бы с голоду померли. Ну-ка, пустите нас с нашими страстями,
мыслями, без понятия о едином Боге и Творце! Или без понятия того, что есть добро, без объяснения
зла нравственного».
И они проводят какую-нибудь
мысль, направление, в которое сами не верят, которое делает
зло; и всё это направление есть только средство иметь казенный дом и столько-то жалованья.
Уже пустыни сторож вечный, // Стесненный холмами вокруг, // Стоит Бешту остроконечный // И зеленеющий Машук, // Машук, податель струй целебных; // Вокруг ручьев его волшебных // Больных теснится бледный рой; // Кто жертва чести боевой, // Кто почечуя, кто Киприды; // Страдалец
мыслит жизни нить // В волнах чудесных укрепить, // Кокетка
злых годов обиды // На дне оставить, а старик // Помолодеть — хотя на миг.
Он мог бы чувства обнаружить, // А не щетиниться, как зверь; // Он должен был обезоружить // Младое сердце. «Но теперь // Уж поздно; время улетело… // К тому ж — он
мыслит — в это дело // Вмешался старый дуэлист; // Он
зол, он сплетник, он речист… // Конечно, быть должно презренье // Ценой его забавных слов, // Но шепот, хохотня глупцов…» // И вот общественное мненье! // Пружина чести, наш кумир! // И вот на чем вертится мир!
Катерина Ивановна нарочно положила теперь пригласить эту даму и ее дочь, которых «ноги она будто бы не стоила», тем более что до сих пор, при случайных встречах, та высокомерно отвертывалась, — так вот, чтобы знала же она, что здесь «благороднее
мыслят и чувствуют и приглашают, не помня
зла», и чтобы видели они, что Катерина Ивановна и не в такой доле привыкла жить.