Неточные совпадения
Пошли. В столовой Туробоев жестом фокусника снял со стола бутылку вина, но Спивак взяла ее из руки Туробоева и поставила на пол. Клима внезапно ожег
злой вопрос: почему жизнь швыряет ему под ноги таких
женщин, как продажная Маргарита или Нехаева? Он вошел в комнату брата последним и через несколько минут прервал спокойную беседу Кутузова и Туробоева, торопливо говоря то, что ему давно хотелось сказать...
— Меня эти вопросы не задевают, я смотрю с иной стороны и вижу: природа — бессмысленная,
злая свинья! Недавно я препарировал труп
женщины, умершей от родов, — голубчик мой, если б ты видел, как она изорвана, искалечена! Подумай: рыба мечет икру, курица сносит яйцо безболезненно, а
женщина родит в дьявольских муках. За что?
Именно оттуда учение: мужчина — день, небо, сила, благо;
женщина — ночь, земля, слабость,
зло.
Клим Самгин никак не мог понять свое отношение к Спивак, и это злило его. Порою ему казалось, что она осложняет смуту в нем, усиливает его болезненное состояние. Его и тянуло к ней и отталкивало от нее. В глубине ее кошачьих глаз, в центре зрачка, он подметил холодноватую, светлую иголочку, она колола его как будто насмешливо, а может быть,
зло. Он был уверен, что эта
женщина с распухшим животом чего-то ищет в нем, хочет от него.
— Какой вы проницательный, черт возьми, — тихонько проворчал Иноков, взял со стола пресс-папье — кусок мрамора с бронзовой, тонконогой
женщиной на нем — и улыбнулся своей второй, мягкой улыбкой. — Замечательно проницательный, — повторил он, ощупывая пальцами бронзовую фигурку. — Убить, наверное, всякий способен, ну, и я тоже. Я — не
злой вообще, а иногда у меня в душе вспыхивает эдакий зеленый огонь, и тут уж я себе — не хозяин.
Мысли его растекались по двум линиям: думая о
женщине, он в то же время пытался дать себе отчет в своем отношении к Степану Кутузову. Третья встреча с этим человеком заставила Клима понять, что Кутузов возбуждает в нем чувствования слишком противоречивые. «Кутузовщина», грубоватые шуточки, уверенность в неоспоримости исповедуемой истины и еще многое — антипатично, но прямодушие Кутузова, его сознание своей свободы приятно в нем и даже возбуждает зависть к нему, притом не
злую зависть.
— Моя мысль проста: все имена
злому даны силою ненависти Адама к Еве, а источник ненависти — сознание, что подчиниться
женщине — неизбежно.
— Познакомилась я с француженкой, опереточная актриса, рыжая,
злая, распутная, умная — ох, Климчик, какие француженки умные! На нее тратят огромные деньги. Она мне сказала: «От нас,
женщин, немногого хотят, поэтому мы — нищие!» Помнишь, Лида?
Но уже несколько раз у него мелькала мысль, что, если эту
женщину поймают, она может, со страха или со
зла, выдать свое нелепое подозрение за факт и оклеветать его.
— Сегодня — пою! Ой, Клим, страшно! Ты придешь? Ты — речи народу говорил? Это тоже страшно? Это должно быть страшнее, чем петь! Я ног под собою не слышу, выходя на публику, холод в спине, под ложечкой — тоска! Глаза, глаза, глаза, — говорила она, тыкая пальцем в воздух. —
Женщины —
злые, кажется, что они проклинают меня, ждут, чтоб я сорвала голос, запела петухом, — это они потому, что каждый мужчина хочет изнасиловать меня, а им — завидно!
Глядя, как они, окутанные в яркие ткани, в кружевах, цветах и страусовых перьях, полулежа на подушках причудливых экипажей, смотрят на людей равнодушно или надменно, ласково или вызывающе улыбаясь, он вспоминал суровые романы
Золя, пряные рассказы Мопассана и пытался определить, которая из этих
женщин родня Нана или Рене Саккар, m-me де Бюрн или героиням Октава Фелье, Жоржа Онэ, героиням модных пьес Бернштейна?
— Этот, иногда, ничего, интересный, но тоже очень кричит. Тоже, должно быть,
злой. И
женщин не умеет писать. Видно, что любит, а не умеет… Однако — что же это Иван? Пойду, взгляну…
Неточные совпадения
— Простить я не могу, и не хочу, и считаю несправедливым. Я для этой
женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не
злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми силами души и не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то
зло, которое она сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.
Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине… За что она меня так любит, право, не знаю! Тем более что это одна
женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми моими мелкими слабостями, дурными страстями… Неужели
зло так привлекательно?..
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и маленькая
женщина с сжатым в кулачок лицом и неподвижными
злыми глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись гостям, опустилась в широкое бархатное кресло, на которое никто, кроме ее, не имел права садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не взглянула на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый цвет: у ней и на чепце были ярко-желтые ленты.
А он думал часто, сидя как убитый, в
злом молчании, около нее, не слушая ее простодушного лепета, не отвечая на кроткие ласки: «Нет — это не та
женщина, которая, как сильная река, ворвется в жизнь, унесет все преграды, разольется по полям.
И если ужасался, глядясь сам в подставляемое себе беспощадное зеркало
зла и темноты, то и неимоверно был счастлив, замечая, что эта внутренняя работа над собой, которой он требовал от Веры, от живой
женщины, как человек, и от статуи, как художник, началась у него самого не с Веры, а давно, прежде когда-то, в минуты такого же раздвоения натуры на реальное и фантастическое.