Неточные совпадения
В течение пяти недель
доктор Любомудров не мог с достаточной ясностью
определить болезнь пациента, а пациент не мог понять, физически болен он или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не был мнительным, но иногда ему казалось, что в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них жизненную силу. Тяжелый туман наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов. В памяти бессвязно возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
Иван Прокофьич, прощаясь с приемышем, сказал ему: — Вася!.. Ты хоть не кровный мой сын, а весь в меня! Мать сильно сокрушалась, лежала разбитая, целые дни разливалась-плакала. Это Теркина еще больше мозжило, и как только уехал домой отец, ему начало делаться хуже. Хоть он все время был на ногах, но
доктор определил воспаление легкого.
Доктора определили сильнейшую нервную горячку, объявив, что положение очень опасно и что при такой тяжелой форме, вызванной страшным потрясением не только всей нервной системы, но и мозга, исходов болезни только два — смерть или сумасшестие.
Неточные совпадения
И
доктор пред княгиней, как пред исключительно умною женщиной, научно
определил положение княжны и заключил наставлением о том, как пить те воды, которые были не нужны. На вопрос, ехать ли за границу,
доктор углубился в размышления, как бы разрешая трудный вопрос. Решение наконец было изложено: ехать и не верить шарлатанам, а во всем обращаться к нему.
Вошли в канцелярию. Ввели Прохорова.
Доктор, молодой немец, приказал ему раздеться и выслушал сердце для того, чтоб
определить, сколько ударов может вынести этот арестант. Он решает этот вопрос в одну минуту и затем с деловым видом садится писать акт осмотра.
Доктор часто навещал его, но до сих пор никак не мог
определить болезни: и хворал Платон Васильич так же бесцветно и неколоритно, как жил.
В передней Домна Осиповна, подавая ему на прощанье руку, вместе с тем передала и десятирублевую бумажку, ценность которой Перехватов очень точно
определил по одному осязанию и мысленно остался не совсем доволен такой платой. «Хотя бы за массу ругательств на
докторов, которую я от господина Бегушева выслушал, следовало бы мне заплатить пощедрее!» — подумал он.
— От этого и лихорадка. От сырости, — сказала Варвара Алексеевна, не замечая того, что она говорит прямо противное тому, что говорила сейчас. — Мой
доктор говорил всегда, что нельзя никогда
определить болезнь, не зная характера больной. А уж он знает, потому что это первый
доктор, и мы платим ему 100 рублей. Покойный муж не признавал
докторов, но для меня никогда он ничего не жалел.