Неточные совпадения
— Интернационализм — выдумка людей денационализированных, деклассированных.
В мире властвует закон эволюции, отрицающий слияние неслиянного. Американец-социалист не признает негра товарищем. Кипарис не растет на севере. Бетховен невозможен
в Китае.
В мире растительном и
животном революции — нет.
Затем он неожиданно подумал, что каждый из людей
в вагоне,
в поезде,
в мире замкнут
в клетку хозяйственных,
в сущности —
животных интересов; каждому из них сквозь прутья клетки
мир виден правильно разлинованным, и, когда какая-нибудь сила извне погнет линии прутьев, —
мир воспринимается искаженным. И отсюда драма. Но это была чужая мысль: «Чижи
в клетках», — вспомнились слова Марины, стало неприятно, что о клетках выдумал не сам он.
«Ей все — чуждо, — думал он. — Точно иностранка. Или человек, непоколебимо уверенный, что «все к лучшему
в этом наилучшем из
миров». Откуда у нее этот… оптимизм…
животного?»
О будущей жизни он тоже никогда не думал, в глубине души нося то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что как
в мире животных и растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, червяк в бабочку, желудь в дуб, так и человек не уничтожается, но только изменяется.
Но по природе своей национализм партикулярен, он всегда частный, сами его отрицания и истребления так же мало претендуют на вселенскость, как биологическая борьба индивидуальностей
в мире животном.
Капельмейстер, державший первую скрипку, был ленивейшее
в мире животное: вместо того, чтобы упражнять оркестр и совершенствоваться самому в музыке, он или спал, или удил рыбу, или, наконец, играл с барской собакой на дворе; про прочую братию и говорить нечего: мальчишка-валторнист был такой шалун, что его следовало бы непременно раз по семи в день сечь: в валторну свою он насыпал песку, наливал щей и даже засовывал в широкое отверстие ее маленьких котят.
О будущей жизни он тоже никогда не думал, в глубине души неся то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что, как
в мире животных и растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую, — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, желудь в дуб, — так и человек не уничтожается, но только изменяется.
Неточные совпадения
Здесь уже я видел не мумии и не чучелы
животных, как
в музеуме, а живую тварь, собранную со всего
мира.
Наш брат охотник может
в одно прекрасное утро выехать из своего более или менее родового поместья с намереньем вернуться на другой же день вечером и понемногу, понемногу, не переставая стрелять по бекасам, достигнуть наконец благословенных берегов Печоры; притом всякий охотник до ружья и до собаки — страстный почитатель благороднейшего
животного в мире: лошади.
Наружные признаки и явления финансового
мира служат для него так, как зубы
животных служили для Кювье, лестницей, по которой он спускается
в тайники общественной жизни: он по ним изучает силы, влекущие больное тело к разложению.
Два врага, обезображенные голодом, умерли, их съели какие-нибудь ракообразные
животные… корабль догнивает — смоленый канат качается себе по мутным волнам
в темноте, холод страшный, звери вымирают, история уже умерла, и место расчищено для новой жизни: наша эпоха зачислится
в четвертую формацию, то есть если новый
мир дойдет до того, что сумеет считать до четырех.
Мне кажется, что наибольшую жалость вызывает неисполненность надежд, с которыми человек и
животное входят
в мир.