Неточные совпадения
Чаще всего дети играли
в цирк; ареной цирка служил стол, а конюшни помещались под столом. Цирк — любимая игра Бориса, он был директором и дрессировщиком лошадей, новый товарищ Игорь Туробоев изображал акробата и льва, Дмитрий Самгин — клоуна, сестры Сомовы и Алина — пантера, гиена и львица, а Лидия Варавка играла роль укротительницы зверей. Звери исполняли свои
обязанности честно и серьезно, хватали Лидию за юбку, за ноги, пытались повалить ее и загрызть; Борис отчаянно кричал...
Климу чаще всего навязывали унизительные
обязанности конюха, он вытаскивал из-под стола лошадей, зверей и подозревал, что эту службу возлагают на него нарочно, чтоб унизить. И вообще игра
в цирк не нравилась ему, как и другие игры, крикливые, быстро надоедавшие. Отказываясь от участия
в игре, он уходил
в «публику», на диван, где сидели Павла и сестра милосердия, а Борис ворчал...
Борис бегал
в рваных рубашках, всклоченный, неумытый. Лида одевалась хуже Сомовых, хотя отец ее был богаче доктора. Клим все более ценил дружбу девочки, — ему нравилось молчать, слушая ее милую болтовню, — молчать, забывая о своей
обязанности говорить умное, не детское.
Она приказала им сбегать за Таней Куликовой, — все знакомые этой девицы возлагали на нее
обязанность активного участия
в их драмах.
У Варавки болели ноги, он стал ходить опираясь на палку. Кривыми ногами шагал по песку Иван Дронов, нелюдимо посматривая на взрослых и детей, переругиваясь с горничными и кухарками. Варавка возложил на него трудную
обязанность выслушивать бесконечные капризы и требования дачников. Дронов выслушивал и каждый вечер являлся к Варавке с докладом. Выслушав угрюмое перечисление жалоб и претензий, дачевладелец спрашивал, мясисто усмехаясь
в бороду...
Забавно было видеть, как этот ленивый человек оживился. Разумеется, он говорит глупости, потому что это предписано ему должностью, но ясно, что это простак, честно исполняющий свои
обязанности. Если б он был священником или служил
в банке, у него был бы широкий круг знакомства и, вероятно, его любили бы. Но — он жандарм, его боятся, презирают и вот забаллотировали
в члены правления «Общества содействия кустарям».
— Мы, люди, — начал он, отталкивая Берендеева взглядом, — мы, с моей точки зрения, люди, на которых историей возложена
обязанность организовать революцию, внести
в ее стихию всю мощь нашего сознания, ограничить нашей волей неизбежный анархизм масс…
— Хотя — сознаюсь: на первых двух допросах боялась я, что при обыске они нашли один адрес. А
в общем я ждала, что все это будет как-то серьезнее, умнее. Он мне говорит: «Вот вы Лассаля читаете». — «А вы, спрашиваю, не читали?» — «Я, говорит, эти вещи читаю по
обязанности службы, а вам, девушке, — зачем?» Так и сказал.
Серьезного человека раздражает
обязанность любезно улыбаться
в ответ на шуточки,
в которых нет ничего смешного.
Алексей Гогин тоже пробовал шутить, но как-то неудачно, по
обязанности веселого человека; его сестра, преподававшая
в воскресной школе, нервничая, рассказывала...
Самгин продолжал думать о Кутузове недружелюбно, но уже поймал себя на том, что думает так по
обязанности самозащиты, не внося
в мысли свои ни злости, ни иронии, даже как бы насилуя что-то
в себе.
«Просто. Должно быть, отдаваться товарищам по первому их требованию входит
в круг ее
обязанностей».
В этот вечер она была особенно нежна с ним и как-то грустно нежна. Изредка, но все чаще, Самгин чувствовал, что ее примиренность с жизнью, покорность взятым на себя
обязанностям передается и ему, заражает и его. Но тут он открыл
в ней черту, раньше не замеченную им и родственную Нехаевой: она тоже обладала способностью смотреть на людей издалека и видеть их маленькими, противоречивыми.
— Наша
обязанность — как можно больше видеть и обо всем правдиво свидетельствовать. Показания… что? Показания приносить
в Публичную библиотеку и
в Вольно-экономическое общество…
Он стал перечислять боевые выступления рабочих
в провинции, факты террора, схватки с черной сотней, взрывы аграрного движения; он говорил обо всем этом, как бы напоминая себе самому, и тихонько постукивал кулаком по столу, ставя точки. Самгин хотел спросить: к чему приведет все это? Но вдруг с полной ясностью почувствовал, что спросил бы равнодушно, только по
обязанности здравомыслящего человека. Каких-либо иных оснований для этого вопроса он не находил
в себе.
«Наверное, он — не один таков. И, конечно, будет пороть, расстреливать. Так вот большинство людей исполняют
обязанности, не веря
в их смысл».
За книгами он стал еще более незаметен. Никогда не спрашивал ни о чем, что не касалось его
обязанностей, и лишь на второй или третий день, после того как устроился
в углу, робко осведомился...
«Да, это именно объясняющий господин, из тех, что возлагают социальные
обязанности». Он ждал чего-то смешного от этого человека и,
в следующую минуту, — дождался...
«Вот и возложил
обязанность», — подумал Самгин, мысленно усмехаясь; досада возрастала, Самойлов становился все более наивным, смешным, и очень хотелось убедить его
в этом, но преобладало сознание опасности: «Втянет он меня
в этот скандал, черт его возьми!»
После тяжелой, жаркой сырости улиц было очень приятно ходить
в прохладе пустынных зал. Живопись не очень интересовала Самгина. Он смотрел на посещение музеев и выставок как на
обязанность культурного человека, —
обязанность, которая дает темы для бесед. Картины он обычно читал, как книги, и сам видел, что это обесцвечивает их.
Сидя
в уборной, Клим Иванович Самгин тревожно сообразил: «Свидетель безумных дней и невольного моего участия
в безумии. Полиция возлагает на дворников
обязанности шпионов, — наивно думать, что этот — исключение из правила. Он убил солдата. Меня он может шантажировать».
— Ну, что там — солидная! Жульничество. Смерть никаких
обязанностей не налагает — живи, как хочешь! А жизнь — дама строгая: не угодно ли вам, сукины дети, подумать, как вы живете? Вот
в чем дело.
Он все охотнее посещал разные собрания и, воздерживаясь от споров, не вмешиваясь
в разногласия, произносил краткие солидные речи, указывая, что, если за каждым человеком признается право на свободу мнения, — эта свобода вменяет каждому ‹
в›
обязанность уважать мнение противника.
— Все мои сочлены по Союзу — на фронте, а я, по силе
обязанностей управляющего местным отделением Русско-Азиатского банка, отлучаться из города не могу, да к тому же и здоровье не позволяет. Эти беженцы сконцентрированы верст за сорок,
в пустых дачах, а оказалось, что дачи эти сняты «Красным Крестом» для раненых, и «Крест» требует, чтоб мы немедленно освободили дачи.
Покуда аккуратный старичок рассказывал о злоключениях артели, Клим Иванович Самгин успел сообразить, что ведь не ради этих людей он терпит холод и всякие неудобства и не ради их он взял на себя
обязанность помогать отечеству
в его борьбе против сильного врага.
«Испытание различных неудобств входит
в число
обязанностей, взятых мною на себя», — подумал он, внутренно усмехаясь. И ко всему этому Осип раздражал его любопытство, будил желание подорвать авторитет ласкового старичка.
Союзы городов и земств должны строго объединиться как организация, на которую властью исторического момента возлагается
обязанность замещать Государственную думу
в течение сроков ее паралича.
В шмелином, озабоченном жужжании его чувствовалась твердая вера человека
в то, что он исполняет трудную
обязанность проповедника единой несокрушимой истины и что каждое его слово — ценнейший подарок людям.
Голос у него был грубый, бесцветный, неопределенного тона, и говорил он с сожалением, как будто считал своей
обязанностью именно радовать людей и был огорчен тем, что
в данном случае не способен исполнить
обязанность эту.
«
В конце концов вопрос об истоках антисемитизма крайне темный вопрос, но я вовсе не обязан решать его. И — вообще: что значит социальная
обязанность личности, где начало этой
обязанности, чем ограничены ее пределы?»