Неточные совпадения
Было около полуночи, когда Клим пришел домой. У двери в комнату брата стояли его ботинки, а сам Дмитрий, должно
быть, уже спал; он не откликнулся на стук в дверь, хотя в комнате его горел огонь, скважина
замка пропускала в сумрак коридора желтенькую ленту света. Климу хотелось
есть. Он осторожно заглянул в столовую, там шагали Марина и Кутузов, плечо в плечо друг с другом; Марина ходила, скрестив руки на груди, опустя голову, Кутузов, размахивая папиросой у своего лица, говорил вполголоса...
Квартира дяди Хрисанфа
была заперта, на двери в кухню тоже висел
замок. Макаров потрогал его, снял фуражку и вытер вспотевший лоб. Он, должно
быть, понял запертую квартиру как признак чего-то дурного; когда вышли из темных сеней на двор, Клим увидал, что лицо Макарова осунулось, побледнело.
До вечера они объехали, обегали десяток больниц, дважды возвращались к железному кулачку
замка на двери кухни Хрисанфа.
Было уже темно, когда Клим, вполголоса, предложил съездить на кладбище.
В темной нише коридора Никонова тихонько гремела
замком, по звуку
было ясно —
замок висячий.
Он встал, подошел к двери, повернул ключ в
замке, посмотрел на луну, — ярко освещая комнату, она
была совершенно лишней, хотелось погасить ее.
Это
было хорошо, потому что от неудобной позы у Самгина болели мускулы. Подождав, когда щелкнул
замок ее комнаты, он перешел на постель, с наслаждением вытянулся, зажег свечу, взглянул на часы, —
было уже около полуночи. На ночном столике лежал маленький кожаный портфель, из него торчала бумажка, — Самгин машинально взял ее и прочитал написанное круглым и крупным детским почерком...
Нет, Безбедов не мешал, он почему-то приуныл, стал молчаливее, реже попадал на глаза и не так часто гонял голубей. Блинов снова загнал две пары его птиц, а недавно, темной ночью, кто-то забрался из сада на крышу с целью выкрасть голубей и сломал
замок голубятни. Это привело Безбедова в состояние мрачной ярости; утром он бегал по двору в ночном белье, несмотря на холод, неистово ругал дворника, прогнал горничную, а затем пришел к Самгину
пить кофе и, желтый от злобы, заявил...
Было странно слышать, что голос звучит как будто не сердито, а презрительно. В вагоне щелкали язычки
замков, кто-то постучал в дверь купе.
— Напали на поезд! — прокричал в коридоре истерический голосок. Самгину казалось, что все еще стреляют. Он не
был уверен в этом, но память его непрерывно воспроизводила выстрелы, похожие на щелчки
замков.
— Шведская королева Ульрика-Элеонора скончалась в загородном своем
замке и лежала во гробе. В полдень из Стокгольма приехала подруга ее, графиня Стенбок-Фермор и
была начальником стражи проведена ко гробу. Так как она слишком долго не возвращалась оттуда, начальник стражи и офицеры открыли дверь, и — что же представилось глазам их?
— Королева сидела в гробу, обнимая графиню. Испуганная стража закрыла дверь. Знали, что графиня Стенбок тоже опасно больна. Послан
был гонец в
замок к ней и, — оказалось, что она умерла именно в ту самую минуту, когда ее видели в объятиях усопшей королевы.
Пред ним, одна за другой, мелькали, точно падая куда-то, полузабытые картины: полиция загоняет московских студентов в манеж, мужики и бабы срывают
замок с двери хлебного «магазина», вот поднимают колокол на колокольню; криками ура встречают голубовато-серого царя тысячи обывателей Москвы, так же встречают его в Нижнем Новгороде, тысяча людей всех сословий стоит на коленях пред Зимним дворцом,
поет «Боже, царя храни», кричит ура.
— Павловский полк, да — говорят — и другие полки гарнизона перешли на сторону народа, то
есть Думы. А народ — действует: полицейские участки разгромлены, горят, окружный суд, Литовский
замок — тоже, министров арестуют, генералов…
— Друг мой! — вскричал он, обращаясь к Мозглякову. — Я и забыл тебе давеча сказать, что ведь и вправду был какой-то романс и в этом романсе были все какие-то замки, все замки, так что очень много
было замков, а потом был какой-то трубадур! Ну да, я это все помню… так что я и заплакал… А теперь вот и затрудняюсь, точно это и в самом деле было, а не во сне…
Неточные совпадения
Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого не остается, как спрятаться в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно
было, чтоб дверь архива захлопнулась в ту самую минуту, когда бригадир переступил порог ее.
Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками. В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную.
Он лежал в первой комнате на постели, подложив одну руку под затылок, а другой держа погасшую трубку; дверь во вторую комнату
была заперта на
замок, и ключа в
замке не
было. Я все это тотчас заметил… Я начал кашлять и постукивать каблуками о порог — только он притворялся, будто не слышит.
Через минуту я
был уже в своей комнате, разделся и лег. Едва мой лакей запер дверь на
замок, как ко мне начали стучаться Грушницкий и капитан.
Щеки этого арбуза, то
есть дверцы, носившие следы желтой краски, затворялись очень плохо по причине плохого состояния ручек и
замков, кое-как связанных веревками.
Только одни главные ворота
были растворены, и то потому, что въехал мужик с нагруженною телегою, покрытою рогожею, показавшийся как бы нарочно для оживления сего вымершего места; в другое время и они
были заперты наглухо, ибо в железной петле висел замок-исполин.