Цитаты со словом «взрослое»
Взрослые пили чай среди комнаты, за круглым столом, под лампой с белым абажуром, придуманным Самгиным: абажур отражал свет не вниз, на стол, а в потолок; от этого по комнате разливался скучный полумрак, а в трех углах ее было темно, почти как ночью.
Солидный, толстенький Дмитрий всегда сидел спиной к большому столу, а Клим, стройный, сухонький, остриженный в кружок, «под мужика», усаживался лицом к
взрослым и, внимательно слушая их говор, ждал, когда отец начнет показывать его.
Бабушка, неласково косясь на зятя, упрямо говорила, что на характер внука нехорошо влияет его смешное, мужицкое имя: дети называют Клима — клин, это обижает мальчика, потому он и тянется к
взрослым.
Клим очень хорошо чувствовал, что дед всячески старается унизить его, тогда как все другие
взрослые заботливо возвышают. Настоящий Старик утверждал, что Клим просто слабенький, вялый мальчик и что ничего необыкновенного в нем нет. Он играл плохими игрушками только потому, что хорошие у него отнимали бойкие дети, он дружился с внуком няньки, потому что Иван Дронов глупее детей Варавки, а Клим, избалованный всеми, самолюбив, требует особого внимания к себе и находит его только у Ивана.
И всегда нужно что-нибудь выдумывать, иначе никто из
взрослых не будет замечать тебя и будешь жить так, как будто тебя нет или как будто ты не Клим, а Дмитрий.
Заметив, что
взрослые всегда ждут от него чего-то, чего нет у других детей, Клим старался, после вечернего чая, возможно больше посидеть со взрослыми у потока слов, из которого он черпал мудрость. Внимательно слушая бесконечные споры, он хорошо научился выхватывать слова, которые особенно царапали его слух, а потом спрашивал отца о значении этих слов. Иван Самгин с радостью объяснял, что такое мизантроп, радикал, атеист, культуртрегер, а объяснив и лаская сына, хвалил его...
Когда говорили интересное и понятное, Климу было выгодно, что
взрослые забывали о нем, но, если споры утомляли его, он тотчас напоминал о себе, и мать или отец изумлялись...
Клим довольно рано начал замечать, что в правде
взрослых есть что-то неверное, выдуманное. В своих беседах они особенно часто говорили о царе и народе. Коротенькое, царапающее словечко — царь — не вызывало у него никаких представлений, до той поры, пока Мария Романовна не сказала другое слово...
Взрослые говорили о нем с сожалением, милостыню давали ему почтительно, Климу казалось, что они в чем-то виноваты пред этим нищим и, пожалуй, даже немножко боятся его, так же, как боялся Клим. Отец восхищался...
И вообще, чем дальше, тем все труднее становилось понимать
взрослых, — труднее верить им.
Да, все было не такое, как рассказывали
взрослые. Климу казалось, что различие это понимают только двое — он и Томилин, «личность неизвестного назначения», как прозвал учителя Варавка.
Он был веселее всех
взрослых и всем давал смешные прозвища.
— Нет, — как он любит общество
взрослых! — удивлялся отец. После этих слов Клим спокойно шел в свою комнату, зная, что он сделал то, чего хотел, — заставил взрослых еще раз обратить внимание на него.
Клим видел, что
взрослые все выше поднимают его над другими детьми; это было приятно.
Но изредка он уже чувствовал, что внимание
взрослых несколько мешает ему.
Ему всегда казалось, что
взрослые наблюдают за ним, ждут от него особенных слов и поступков.
Они смотрели на него с любопытством, как на чужого, и тоже, как
взрослые, ожидали от него каких-то фокусов.
Ему хотелось преодолеть недружелюбие товарищей, но он пытался делать это лишь продолжая более усердно играть роль, навязанную
взрослыми.
Клим, видя, что все недовольны, еще более невзлюбил Сомову и еще раз почувствовал, что с детьми ему труднее, чем со
взрослыми.
Видел, что бойкий мальчик не любит всех
взрослых вообще, не любит их с таким же удовольствием, как не любил учителя.
Клим нередко ощущал, что он тупеет от странных выходок Дронова, от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем
взрослых, особенно после того, как дети отказались играть с ним. В играх он обнаруживал много хитроумных выдумок, но был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с ног так, чтоб ей было стыдно.
Из всех
взрослых мама самая трудная, о ней почти нечего думать, как о странице тетради, на которой еще ничего не написано.
Привыкнув наблюдать за
взрослыми, Клим видел, что среди них началось что-то непонятное, тревожное, как будто все они садятся не на те стулья, на которых привыкли сидеть.
Не желая, чтоб она увидала по глазам его, что он ей не верит, Клим закрыл глаза. Из книг, из разговоров
взрослых он уже знал, что мужчина становится на колени перед женщиной только тогда, когда влюблен в нее. Вовсе не нужно вставать на колени для того, чтоб снять с юбки гусеницу.
Мать нежно гладила горячей рукой его лицо. Он не стал больше говорить об учителе, он только заметил: Варавка тоже не любит учителя. И почувствовал, что рука матери вздрогнула, тяжело втиснув голову его в подушку. А когда она ушла, он, засыпая, подумал: как это странно!
Взрослые находят, что он выдумывает именно тогда, когда он говорит правду.
Находя, что Люба говорит глупости, Клим перестал слушать ее, а она все говорила о чем-то скучно, как
взрослая, и размахивала веткой березы, поднятой ею с панели.
Клим слушал эти речи внимательно и очень старался закрепить их в памяти своей. Он чувствовал благодарность к учителю: человек, ни на кого не похожий, никем не любимый, говорил с ним, как со
взрослым и равным себе. Это было очень полезно: запоминая не совсем обычные фразы учителя, Клим пускал их в оборот, как свои, и этим укреплял за собой репутацию умника.
Задумывался он часто, на
взрослых смотрел недоверчиво, исподлобья.
Вслушиваясь в беседы
взрослых о мужьях, женах, о семейной жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда виноватое, часто — насмешливое, как будто говорилось о печальных ошибках, о том, чего не следовало делать. И, глядя на мать, он спрашивал себя: будет ли и она говорить так же?
— Ты не должен думать, что понимаешь все, что говорят
взрослые…
Клима возмутила грубость Дронова, удивил его ласковый голос и обращение к Лидии на вы, точно ко
взрослой.
— «Чей стон», — не очень стройно подхватывал хор.
Взрослые пели торжественно, покаянно, резкий тенорок писателя звучал едко, в медленной песне было нечто церковное, панихидное. Почти всегда после пения шумно танцевали кадриль, и больше всех шумел писатель, одновременно изображая и оркестр и дирижера. Притопывая коротенькими, толстыми ногами, он искусно играл на небольшой, дешевой гармонии и ухарски командовал...
После этой сцены Клим почувствовал нечто близкое уважению к девушке, к ее уму, неожиданно открытому им. Чувство это усиливали толчки недоверия Лидии, небрежности, с которой она слушала его. Иногда он опасливо думал, что Лидия может на чем-то поймать, как-то разоблачить его. Он давно уже замечал, что сверстники опаснее
взрослых, они хитрее, недоверчивей, тогда как самомнение взрослых необъяснимо связано с простодушием.
— Ты все такая же… нервная, — сказала Вера Петровна; по паузе Клим догадался, что она хотела сказать что-то другое. Он видел, что Лидия стала совсем
взрослой девушкой, взгляд ее был неподвижен, можно было подумать, что она чего-то напряженно ожидает. Говорила она несвойственно ей торопливо, как бы желая скорее выговорить все, что нужно.
Говорила Лидия что-то глупенькое и детское, но вела себя, как
взрослая, как дама.
— Мое отношение к ее отцу… — слышал он, соображая, какими словами напомнить ей, что он уже
взрослый человек. И вдруг сказал небрежно, нахмурясь...
В детстве он был бесцветен, хотя пред
взрослыми обнаруживал ленивенькое, но несгибаемое упрямство, а в играх с детями — добродушие дворового пса.
У Варавки болели ноги, он стал ходить опираясь на палку. Кривыми ногами шагал по песку Иван Дронов, нелюдимо посматривая на
взрослых и детей, переругиваясь с горничными и кухарками. Варавка возложил на него трудную обязанность выслушивать бесконечные капризы и требования дачников. Дронов выслушивал и каждый вечер являлся к Варавке с докладом. Выслушав угрюмое перечисление жалоб и претензий, дачевладелец спрашивал, мясисто усмехаясь в бороду...
Но бутафор, глядя на всех глазами
взрослого на детей, одобрительно и упрямо повторил...
— Лидия Тимофеевна —
взрослый человек, — сухо напомнил Клим.
Оглушительно кричали и
взрослые при виде франтоватых кавалергардов, улан, гусар, раскрашенных так же ярко, как деревянные игрушки кустарей Сергиева Посада.
Эта странная губа придавала плюшевому лицу капризное выражение — с такой обиженной губой сидят среди
взрослых дети, уверенные в том, что они наказаны несправедливо.
Большинство людей стояло молча, сосредоточенно, как стоят на кулачных боях
взрослые бойцы, наблюдая горячую драку подростков.
Самгин ел что-то удивительно вкусное и чувствовал себя
взрослым на празднике детей.
Самгин чувствовал себя все более
взрослым и трезвым среди хмельных, ликующих людей, против Лютова, который точно крошился словами, гримасами, судорогами развинченного тела, вызывая у Клима желание, чтоб он совсем рассыпался в сор, в пыль, освободив измученный им стул, свалившись под него кучкой мелких обломков.
Он отказался, а она все-таки увеличила оклад вдвое. Теперь, вспомнив это, он вспомнил, что отказаться заставило его смущение, недостойное
взрослого человека: выписывал и читал он по преимуществу беллетристику русскую и переводы с иностранных языков; почему-то не хотелось, чтоб Марина знала это. Но серьезные книги утомляли его, обильная политическая литература и пресса раздражали. О либеральной прессе Марина сказала...
— Пермяков и еще двое
взрослых, незнакомых, не из кружка. Пермяков — самый грубый и… грязный. Он им говорил: «Бейте насмерть!»
Был момент нервной судороги в горле, и
взрослый, почти сорокалетний человек едва подавил малодушное желание заплакать от обиды.
— Вы — как гимназисты. Вам кажется, что вы сделали революцию, получили эту смешную вашу Думу и — уже
взрослые люди, уже европейцы, уже можете сжечь учебники, чтоб забыть, чему учились?
И Клим Иванович Самгин вспоминал горбатенькую девочку, которая смело, с глубокой уверенностью в своем праве крикнула
взрослым...
Цитаты из русской классики со словом «взрослое»
Ассоциации к слову «взрослое»
Синонимы к слову «взрослое»
Предложения со словом «взрослый»
- В классе послышался откровенный смех. Смешно – совсем уже взрослый человек, сам председатель колхоза, а хочет учиться. А им уже надоело, так надоело в школе!
- Теперь, будучи уже взрослым человеком, я начинаю своё утро с чашечки яванского кофе, но стараюсь не пить его после четырёх часов дня.
- Дети везде одинаковые, везде они живут своей отличной от жизни взрослых жизнью, для них нет ни богатства, ни бедности.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «взрослый»
Что (кто) бывает «взрослым»
Значение слова «взрослый»
ВЗРО́СЛЫЙ, -ая, -ое. 1. Вышедший из детского возраста, достигший возмужалости (о людях). (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ВЗРОСЛЫЙ
Афоризмы русских писателей со словом «взрослый»
- Как не понять, что если ребенок делает глупости, шалости, то делает только потому, что не видит дурной стороны этой шалости. Указать ему эту дурную сторону, не со своей, конечно, точки зрения взрослого человека, с его, детской, не себя убедить, а его убедить, задеть самолюбие, опять-таки его детское самолюбие, его слабую сторону, суметь добиться этого — вот задача правильного воспитания.
- Взрослым надо помнить свое детство. В этом нет ничего стыдного. Наоборот! Прекрасно! Прекрасно, если взрослый, даже седой человек, способен подумать как ребенок.
- Кто объяснит вам, взрослые, что хрупкое легко надломить. Надлома, трещины и не заметишь, а душа пойдет вкось… Хрупкая, ломкая это вещь, душа детская.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно