Дед неожиданно продал дом кабатчику, купив другой, по Канатной улице; немощеная,
заросшая травою, чистая и тихая, она выходила прямо в поле и была снизана из маленьких, пестро окрашенных домиков.
Иногда он прерывал работу, садился рядом со мною, и мы долго смотрели в окно, как сеет дождь на крыши, на двор,
заросший травою, как беднеют яблони, теряя лист. Говорил Хорошее Дело скупо, но всегда какими-то нужными словами; чаще же, желая обратить на что-либо мое внимание, он тихонько толкал меня и показывал глазом, подмигивая.
Этот одноэтажный, но высокий дом вытянулся во двор,
заросший дерном, чистый и пустынный, с колодцем среди него, под крышей на двух столбиках.