Неточные совпадения
А Вавило Бурмистров, не поддаваясь общему оживлению, отошел к стене, закинул руки за шею и, наклоня голову, следил за всеми исподлобья. Он чувствовал, что первым
человеком в слободе отныне станет кривой. Вспоминал свои озорные выходки против полиции, бесчисленные дерзости, сказанные начальству, побои, принятые от городовых и пожарной команды, — всё это делалось ради укрепления за собою
славы героя и было дорого оплачено боками, кровью.
Сейчас он видел, что все друзья, увлеченные беседою с кривым, забыли о нем, — никто не замечает его, не заговаривает с ним. Не однажды он хотел пустить в кучу
людей стулом, но обида, становясь всё тяжелее, давила сердце, обессиливала руки, и, постояв несколько минут, — они
шли медленно, — Бурмистров, не поднимая головы, тихонько ушел из трактира.
Гладкая речь Тиунова лентой вилась вокруг головы слободского озорника и, возбуждая его внимание, успокаивала сердце. Ему даже подумалось, что спорить не о чем: этот кривой, чернозубый
человек славе его не помеха. Глядя, как вздрагивает раздвоенная бородка Якова Захарова, а по черепу, от глаз к вискам, змейками бегают тонкие морщины, Бурмистров чувствовал в нем что-то, интересно и жутко задевающее ум.
— Миленький мой, заму-учился! Родненький мой братик, обиженный всеми
людьми, иди-ка ты ко мне, приласкаю тебя, приголублю одинокого…
А ты — в радость
иди, покажи
людям радость — птицу редкую, птицу райскую — вот!
Солидные
люди, отмахиваясь,
шли прочь...
Стороной, держась вдали от
людей, тихо
шли Тиунов и Кожемякин, оба с палочками в руках.
Но торопясь, они
идут по улице, прочь от взволнованных
людей, оба степенные, задумчивые.
— Бессмысленный
человек, — куда я побегу? Хошь — сам
пойду в полицию?
— Кабы смениться можно, я бы за тебя
пошел в Сибирь, право, чего же? Там охота действительно что серьезная, а здесь только дробь-порох зря тратишь!
Людей там тоже, слышь, немного, а это чего уж лучше!
Она быстро направилась к мосту, ей уже казалось что это самое умное —
пойти ночевать к Жукову: к нему не посмеет прийти Вавило, и полиция — в случае чего — постеснится беспокоить ночью важного
человека.
— Подожди! — отрицательно мотнув головой, ответил Капендюхин. — Я ж не могу, не приказано мне. Я зашел по дружбе, просто так. Было время — приказывали мне сажать тебя в полицию, то я сажал.
Человеку приказывают — он делает. Вот прикажут мне:
иди, выпускай Бурмистрова, то я
пойду и скажу: а ну, Бурмистров, ступай себе! Разве это не бывало?
— Такое
идет, как будто все, и мужчины и бабы, плешивые стали, ей-богу! У всех явилось какое-то одно, как у арестантов. Или выстегал их кто-то прутьями и
люди не могут сидеть, бегают-бегают, а всё потому, что начальство уже устало заботиться о
людях: а ну вас, свиньи, к бесу, нате вам свободу! Вот, живите, а я — посмотрю из-за уголка, что будет…
Клином врезались в толпу
людей на площади и, расталкивая их, быстро
шли к паперти собора. Их было не более полсотни, но они знали чего хотят, и толпа расступалась перед ними.
Пошли. Бурмистров смотрел в землю, видел под ногами у себя лоскутья одежды, изломанные палки, потерянные галоши. Когда эти вещи были близко — он старался тяжело наступить на них ногой, точно хотел вдавить их в мерзлую землю; ему все казалось, что земля сверкает сотнями взглядов и что он
идет по лицам
людей.
— Не хочу… не
пойду! — вдруг остановясь, крикнул Бурмистров, пытаясь стряхнуть уцепившихся за него
людей и чувствуя, что не удастся это ему, не сладит он с ними.
— Думаете — просто все? Служат люди в разных должностях, кушают, посещают трактиры, цирк, театр и — только? Нет, Варвара Кирилловна, это одна оболочка, скорлупа, а внутри — скука! Обыкновенность жизни это — фальшь и — до времени, а наступит разоблачающая минута, и —
пошел человек вниз головою.
Хотел было я обнять и облобызать его, да не посмел — искривленно так лицо у него было и смотрел тяжело. Вышел он. «Господи, — подумал я, — куда
пошел человек!» Бросился я тут на колени пред иконой и заплакал о нем Пресвятой Богородице, скорой заступнице и помощнице. С полчаса прошло, как я в слезах на молитве стоял, а была уже поздняя ночь, часов около двенадцати. Вдруг, смотрю, отворяется дверь, и он входит снова. Я изумился.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог
послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого
человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были
идти?
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что
идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело
идет о жизни
человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.