Неточные совпадения
В базарные дни, среду и пятницу, торговля
шла бойко, на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда
целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый лесной народ. Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжелый человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно. С великим усилием встанешь на дороге ему, вертишься под его ногами в пудовых сапогах и комаром поешь...
— Едешь по деревне, видишь, окна в домах заколочены, — это значит, что пожарники на промысел
пошли целой семьей, а в деревне и следов пожара нет!
Неточные совпадения
Четвертого дня Петра Михайловича, моего покровителя, не стало. Жестокий удар паралича лишил меня сей последней опоры. Конечно, мне уже теперь двадцатый год
пошел; в течение
семи лет я сделал значительные успехи; я сильно надеюсь на свой талант и могу посредством его жить; я не унываю, но все-таки, если можете, пришлите мне, на первый случай, двести пятьдесят рублей ассигнациями.
Целую ваши ручки и остаюсь» и т. д.
Маврина
семья сразу ожила, точно и день был светлее, и все помолодели. Мавра сбегала к Горбатым и выпросила
целую ковригу хлеба, а у Деяна заняла луку да соли. К вечеру Окулко действительно кончил лужок, опять молча поужинал и улегся в балагане. Наташка радовалась: сгрести готовую кошенину не велика печаль, а старая Мавра опять горько плакала. Как-то Окулко
пойдет объявляться в контору? Ушлют его опять в острог в Верхотурье, только и видела работничка.
— Эки мошенники! — произнес он, отряхиваясь и продолжая путь. — Ведь вот говорил же я, что вся
семья такая… Недаром не жалел я их, разбойников… Ну,
слава богу, насилу-то, наконец, отделался!.. Эк, подумаешь, право, заварили дело какое… с одним судом неделю
целую, почитай, провозились… Ну, да ладно… Теперь по крайней мере и в помине их не будет!..
Солдат
пошел со мной, да так скоро, что я бегом за ним не поспевал. Вот пришли мы в свой дом. Солдат помолился богу и говорит: «Здравствуйте!» Потом разделся, сел на конник и стал оглядывать избу и говорит: «Что ж, у вас
семьи только-то?» Мать оробела и ничего не говорит, только смотрит на солдата. Он и говорит: «Где ж матушка?» — а сам заплакал. Тут мать подбежала к отцу и стала его
целовать. И я тоже взлез к нему на колени и стал его обшаривать руками. А он перестал плакать и стал смеяться.
Впрочем и без предыдущих пояснительных строк самая фамилия владельца «заимки» делала ясным для читателя, что место действия этого правдивого повествования — та далекая страна золота и «классического Макара», где выброшенные за борт государственного корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, нашли и осели, обзавелись
семьей, наплодили детей, от которых
пошло дальнейшее потомство, и образовали, таким образом,
целые роды, носящие фамилии Толстых, Гладких, Беспрозванных, Неизвестных и тому подобных, родословное дерево которых, несомненно, то самое, из которых сделана «русская» скамья подсудимых.