Неточные совпадения
Вышли в сад. На узкой полосе земли, между двух домов,
стояло десятка полтора старых лип,
могучие стволы были покрыты зеленой ватой лишаев, черные голые сучья торчали мертво. И ни одного вороньего гнезда среди них. Деревья — точно памятники на кладбище. Кроме этих лип, в саду ничего не было, ни куста, ни травы; земля на дорожках плотно утоптана и черна, точно чугунная; там, где из-под жухлой прошлогодней листвы видны ее лысины, она тоже подернута плесенью, как стоячая вода ряской.
В стороне от кургана одиноко
стоял могучий и бодрый высокий старик. Его седая густая борода серебрилась на солнце и, расчесанная волосок к волоску, лежала на широких лацканах английского пальто. Что-то близко знакомое сверкнуло мне в этой стройной, энергичной фигуре и в его глубоких темных глазах, ласково взглянувших из-под седых бровей. Он поднял руку и, сделав отрицательный жест, сказал довольно чисто по-русски;
«Позади твоих мыслей и чувств, брат мой,
стоит могучий повелитель, неведомый мудрец, — он называется Сам. В твоем теле живет он, он — твое тело».
Однако что значит в этом смертно-серьезном деле голое понимание? Требуется что-то другое, гораздо более прочное и глубокое. «Позади твоих мыслей и чувств, брат мой,
стоит могучий повелитель, неведомый мудрец, — он называется Сам. Так говорил Заратустра». Этот «Сам» живет не пониманием, не мыслями, а тем, что непосредственно исходит из глубочайших глубин человеческой души.
Неточные совпадения
— А кому начать? — спросил он слегка изменившимся голосом у Дикого-Барина, который все продолжал
стоять неподвижно посередине комнаты, широко расставив толстые ноги и почти по локоть засунув
могучие руки в карманы шаровар.
Статные осины высоко лепечут над вами; длинные, висячие ветки берез едва шевелятся;
могучий дуб
стоит, как боец, подле красивой липы.
3 часа мы шли без отдыха, пока в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы. В воздухе
стояла такая жара, что далее в тени
могучих кедровников нельзя было найти прохлады. Не слышно было ни зверей, ни птиц; только одни насекомые носились в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
В море царила тишина. На неподвижной и гладкой поверхности его не было ни малейшей ряби. Солнце
стояло на небе и щедро посылало лучи свои, чтобы согреть и осушить намокшую от недавних дождей землю и пробудить к жизни весь растительный мир — от
могучего тополя до ничтожной былинки.
Когда весною, // В сиянье первой красоты, // Откроет с силой молодою //
Могучий дуб свои листы, — // Тогда ничто его свободы // И свежих сил не сокрушит — // Под грозным вихрем непогоды // Неколебимо он
стоит.