Неточные совпадения
Рядом с полкой — большое окно, две рамы, разъединенные стойкой; бездонная синяя пустота смотрит
в окно, кажется, что дом, кухня, я — все висит на самом краю этой пустоты
и, если сделать резкое движение, все сорвется
в синюю, холодную дыру
и полетит куда-то мимо звезд,
в мертвой тишине, без шума, как тонет камень, брошенный
в воду. Долго я лежал неподвижно, боясь перевернуться с боку на бок, ожидая страшного
конца жизни.
Они, получая «Ниву» ради выкроек
и премий, не читали ее, но, посмотрев картинки, складывали на шкаф
в спальне, а
в конце года переплетали
и прятали под кровать, где уже лежали три тома «Живописного обозрения». Когда я мыл пол
в спальне, под эти книги подтекала грязная
вода. Хозяин выписывал газету «Русский курьер»
и вечерами, читая ее, ругался...
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я не челобитчик. Хлопотать я не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так
и концы в воду.
Это было уже давно решено: «Бросить все в канаву,
и концы в воду, и дело с концом». Так порешил он еще ночью, в бреду, в те мгновения, когда, он помнил это, несколько раз порывался встать и идти: «Поскорей, поскорей, и все выбросить». Но выбросить оказалось очень трудно.
— Я пьян? Батюшка Владимир Андреевич, бог свидетель, ни единой капли во рту не было… да и пойдет ли вино на ум, слыхано ли дело, подьячие задумали нами владеть, подьячие гонят наших господ с барского двора… Эк они храпят, окаянные; всех бы разом, так
и концы в воду.
Неточные совпадения
На этом кругу были устроены девять препятствий: река, большой,
в два аршина, глухой барьер пред самою беседкой, канава сухая, канава с
водою, косогор, ирландская банкетка, состоящая (одно из самых трудных препятствий), из вала, утыканного хворостом, за которым, невидная для лошади, была еще канава, так что лошадь должна была перепрыгнуть оба препятствия или убиться; потом еще две канавы с
водою и одна сухая, —
и конец скачки был против беседки.
Уже перед
концом курса
вод князь Щербацкий, ездивший после Карлсбада
в Баден
и Киссинген к русским знакомым набраться русского духа, как он говорил, вернулся к своим.
После полудня она начала томиться жаждой. Мы отворили окна — но на дворе было жарче, чем
в комнате; поставили льду около кровати — ничего не помогало. Я знал, что эта невыносимая жажда — признак приближения
конца,
и сказал это Печорину. «
Воды,
воды!..» — говорила она хриплым голосом, приподнявшись с постели.
Дамы на
водах еще верят нападениям черкесов среди белого дня; вероятно, поэтому Грушницкий сверх солдатской шинели повесил шашку
и пару пистолетов: он был довольно смешон
в этом геройском облачении. Высокий куст закрывал меня от них, но сквозь листья его я мог видеть все
и отгадать по выражениям их лиц, что разговор был сентиментальный. Наконец они приблизились к спуску; Грушницкий взял за повод лошадь княжны,
и тогда я услышал
конец их разговора:
И, уехав домой, ни минуты не медля, чтобы не замешивать никого
и все
концы в воду, сам нарядился жандармом, оказался
в усах
и бакенбардах — сам черт бы не узнал. Явился
в доме, где был Чичиков,
и, схвативши первую бабу, какая попалась, сдал ее двум чиновным молодцам, докам тоже, а сам прямо явился,
в усах
и с ружьем, как следует, к часовым: