Неточные совпадения
Бог с вами: типун бы вам на язык — на якорь становимся!» В самом
деле скомандовали: «Из
бухты вон!», потом: «Отдай якорь!» Раздался минутный гром рванувшейся цепи, фрегат дрогнул и остановился.
Утром уже на другой
день, 11-го марта, мы вошли в
бухту Пио-Квинто северным входом и стали за островком того же имени, защищающим рейд.
Сегодня два события, следовательно, два развлечения: кит зашел в
бухту и играл у берегов да наши куры, которых свезли на берег, разлетелись, штук сто. Странно: способность летать вдруг в несколько
дней развилась в лесу так, что не было возможности поймать их; они летали по деревьям, как лесные птицы. Нет сомнения, что если они одичают, то приобретут все способности для летанья, когда-то, вероятно, утраченные ими в порабощенном состоянии.
Японцы тут ни о каких переговорах не хотели и слышать, а приглашали немедленно отправиться в городок Симодо, в
бухте того же имени, лежащей в углу огромного залива Иеддо, при выходе в море. Туда, по словам их, отправились и уполномоченные для переговоров японские чиновники. Туда же чрез несколько
дней направилась и «Диана». В этой
бухте предстояло ей испытать страшную катастрофу.
Вследствие колебания морского
дна у берегов Японии в
бухту Симодо влился громадный вал, который коснулся берега и отхлынул, но не успел уйти из
бухты, как навстречу ему, с моря, хлынул другой вал, громаднее. Они столкнулись, и не вместившаяся в
бухте вода пришла в круговоротное движение и начала полоскать всю
бухту, хлынув на берега, вплоть до тех высот, куда спасались люди из Симодо.
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение берега: он то приходил вровень с фрегатом, то вдруг возвышался саженей на шесть вверх. Нельзя было решить, стоя на палубе, поднимается ли вода, или опускается самое
дно моря? Вращением воды кидало фрегат из стороны в сторону, прижимая на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова, около которого он стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять на середину
бухты.
Фрегат повели, приделав фальшивый руль, осторожно, как носят раненого в госпиталь, в отысканную в другом заливе, верстах в 60 от Симодо, закрытую
бухту Хеда, чтобы там повалить на отмель, чинить — и опять плавать. Но все надежды оказались тщетными.
Дня два плаватели носимы были бурным ветром по заливу и наконец должны были с неимоверными усилиями перебраться все (при морозе в 4˚) сквозь буруны на шлюпках, по канату, на берег, у подошвы японского Монблана, горы Фудзи, в противуположной стороне от
бухты Хеда.
Решились искать помощи в самих себе — и для этого, ни больше ни меньше, положил адмирал построить судно собственными руками с помощью, конечно, японских услуг, особенно по снабжению всем необходимым материалом: деревом, железом и проч. Плотники, столяры, кузнецы были свои: в команду всегда выбираются люди, знающие все необходимые в корабельном
деле мастерства. Так и сделали. Через четыре месяца уже готова была шкуна, названная в память
бухты, приютившей разбившихся плавателей, «Хеда».
Большой корабль погребен на
дне бухты, над ним стоит неподвижная и черная, как смоль, вода, на берегу кладбище с развалившимися могилами, истлевшими изгородями и упавшими крестами, на которых кое-где сохранились надписи.
Неточные совпадения
Дальнейшее путешествие наше до реки Санхобе прошло без всяких приключений. К
бухте Терней мы прибыли в 4 часа
дня, а через час прибыли и охотники за пчелами и принесли с собой 9 кг хорошего сотового меда. Вечером казаки ловили рыбу в реке. Кроме горбуши, в неводок попалось несколько гольянов, мясо которых имело горьковатый привкус.
Следующие 3
дня провели за починкой обуви. Прежде всего я позаботился доставить продовольствие Н.А. Пальчевскому, который собирал растения в окрестностях
бухты Терней. На наше счастье, в устье Тютихе мы застали большую парусную лодку, которая шла на север. Дерсу уговорил хозяина ее, маньчжура Хэй Бат-су [Хэй-ба-тоу — черный лодочник.], зайти в
бухту Терней и передать Н.А. Пальчевскому письма и 2 ящика с грузом.
Весь следующий
день был посвящен осмотру залива Владимира. Китайцы называют его Хулуай (от слов «хулу», что означает — круглая тыква, горлянка, и «вай» — залив или
бухта).
Несомненно, и тут мы имеем
дело со старой лагуной, процесс осыхания которой далеко еще не закончен. Всему виной торфяники, прикрывшие ее сверху и образовавшие болото. Около моря сохранилась еще открытая вода. Это озеро Благодати (44° 56'47'' с. ш. и 136° 24'20'' в. д. от Гринвича). Вероятно, тут было самое глубокое место
бухты.
Закусив немного, мы собрали свои котомки и тронулись в путь. Около моря я нашел место бивака Н.А. Пальчевского. Из письма, оставленного мне в бутылке, привязанной к палке, я узнал, что он здесь работал несколько
дней тому назад и затем отправился на север, конечным пунктом наметив себе
бухту Терней.