Проберешься ли цело и невредимо среди всех этих искушений? Оттого мы задумчиво и нерешительно
смотрели на берег и не торопились покидать гостеприимную шкуну. Бог знает, долго ли бы мы просидели на ней в виду красивых утесов, если б нам не были сказаны следующие слова: «Господа! завтра шкуна отправляется в Камчатку, и потому сегодня извольте перебраться с нее», а куда — не сказано. Разумелось, на берег.
Левко
посмотрел на берег: в тонком серебряном тумане мелькали легкие, как будто тени, девушки в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце. Хоровод, играя, придвинулся к нему ближе. Послышались голоса.
Хорошо сидеть с ними и, слушая простое, понятное,
смотреть на берега Камы, на сосны, вытянутые, как медные струны, на луга, где от половодья остались маленькие озера и лежат, как куски разбитого зеркала, отражая синее небо.
В своем письме Истомин, между прочими строками делового характера, лаконически извещал, что намерен изучать природу Кавказа, а там, может быть, проедет
посмотреть на берега Сырдарьи.
«Завтра и я буду толкаться по пароходу вместе с другими, буду знакомиться,
смотреть на берега, на море, — подумал он. — Хорошо!»
Неточные совпадения
Луна тихо
смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и я мог различить при свете ее, далеко от
берега, два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались
на бледной черте небосклона.
Лонгрен выходил
на мостик, настланный по длинным рядам свай, где,
на самом конце этого дощатого мола, подолгу курил раздуваемую ветром трубку,
смотря, как обнаженное у
берегов дно дымилось седой пеной, еле поспевающей за валами, грохочущий бег которых к черному, штормовому горизонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых существ, несущихся в разнузданном свирепом отчаянии к далекому утешению.
— Ты милая, — просто сказал он и, потрепав девушку по щеке, пошел
на берег посмотреть лодку.
Оба сидели рядом, грустные и убитые, как бы после бури выброшенные
на пустой
берег одни. Он
смотрел на Соню и чувствовал, как много
на нем было ее любви, и странно, ему стало вдруг тяжело и больно, что его так любят. Да, это было странное и ужасное ощущение! Идя к Соне, он чувствовал, что в ней вся его надежда и весь исход; он думал сложить хоть часть своих мук, и вдруг теперь, когда все сердце ее обратилось к нему, он вдруг почувствовал и сознал, что он стал беспримерно несчастнее, чем был прежде.
Пугачев
посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления. Татарин затянул унылую песню; Савельич, дремля, качался
на облучке. Кибитка летела по гладкому зимнему пути… Вдруг увидел я деревушку
на крутом
берегу Яика, с частоколом и с колокольней, — и через четверть часа въехали мы в Белогорскую крепость.