Неточные совпадения
—
Письмо? — говорил он,
глядя на карман.
Письмо оканчивалось этой строкой. Райский дочитал — и все
глядел на строки, чего-то ожидая еще, стараясь прочесть за строками. В
письме о самой Вере не было почти ничего: она оставалась в тени, а освещен один он — и как ярко!
— Никто! Я выдумала, я никого не люблю,
письмо от попадьи! — равнодушно сказала она,
глядя на него, как он в волнении
глядел на нее воспаленными глазами, и ее глаза мало-помалу теряли свой темный бархатный отлив, светлели и, наконец, стали прозрачны. Из них пропала мысль, все, что в ней происходило, и прочесть в них было нечего.
На лбу у ней в эти минуты ложилась резкая линия — намек
на будущую морщину. Она грустно улыбалась,
глядя на себя в зеркало. Иногда подходила к столу, где лежало нераспечатанное
письмо на синей бумаге, бралась за ключ и с ужасом отходила прочь.
Она повторила ему о
письмах. Он молчит и
глядит на нее, будто в первый раз ее видит.
— Маленечко только и не застал-то! Всего одну недельку! Все бы порадовался, хоть бы в руках-то подержал, касатик! — проговорила она,
глядя на письмо и обливаясь слезами. — Ваня! Сынок ты мой любезный… утеха ты моя… Ванюшка! — с горячностию подхватила она, прижимая грамотку к тощей, ввалившейся груди своей.
Неточные совпадения
Все ее поведение представляло ряд несообразностей; единственные
письма, которые могли бы возбудить справедливые подозрения ее мужа, она написала к человеку почти ей чужому, а любовь ее отзывалась печалью: она уже не смеялась и не шутила с тем, кого избирала, и слушала его и
глядела на него с недоумением.
— Зачем же дожидаться
письма? Разве тот или другой ответ может изменить твое намерение? — спросила она, еще внимательнее
глядя на него.
«В самом деле, сирени вянут! — думал он. — Зачем это
письмо? К чему я не спал всю ночь, писал утром? Вот теперь, как стало
на душе опять покойно (он зевнул)… ужасно спать хочется. А если б
письма не было, и ничего б этого не было: она бы не плакала, было бы все по-вчерашнему; тихо сидели бы мы тут же, в аллее,
глядели друг
на друга, говорили о счастье. И сегодня бы так же и завтра…» Он зевнул во весь рот.
«Все изгадил! Вот настоящая ошибка! „Никогда!“ Боже! Сирени поблекли, — думал он,
глядя на висящие сирени, — вчера поблекло,
письмо тоже поблекло, и этот миг, лучший в моей жизни, когда женщина в первый раз сказала мне, как голос с неба, что есть во мне хорошего, и он поблек!..»
— Отошли, поблекли! — повторил он,
глядя на сирени. — И
письмо отошло! — вдруг сказал он.