Нынешний день протянулся до вечера, как вчерашний, как, вероятно, протянется завтрашний. Настал вечер, ночь.
Вера легла и загасила свечу, глядя открытыми глазами в темноту. Ей хотелось забыться, уснуть, но сон не приходил.
Неточные совпадения
У обрыва Марк исчез в кустах, а Райский поехал к губернатору и воротился от него часу во втором ночи. Хотя он поздно
лег, но встал рано, чтобы передать
Вере о случившемся. Окна ее были плотно закрыты занавесками.
«Как остеречь тебя? „Перекрестите!“ говорит, — вспоминала она со страхом свой шепот с
Верой. — Как узнать, что у ней в душе? Утро вечера мудренее, а теперь
лягу…» — подумала потом.
После каждого выстрела он прислушивался несколько минут, потом шел по тропинке, приглядываясь к кустам, по-видимому ожидая
Веру. И когда ожидания его не сбывались, он возвращался в беседку и начинал ходить под «чертову музыку», опять бросался на скамью, впуская пальцы в волосы, или
ложился на одну из скамей, кладя по-американски ноги на стол.
Вера через полчаса после своего обморока очнулась и поглядела вокруг. Ей освежил лицо холодный воздух из отворенного окна. Она привстала, озираясь кругом, потом поднялась, заперла окно, дошла, шатаясь, до постели и скорее упала, нежели
легла на нее, и оставалась неподвижною, покрывшись брошенным туда ею накануне большим платком.
Марфенька ушла. А
Вера затворила за ней дверь и
легла на диван.
Вера встала, заперла за ним дверь и
легла опять. Ее давила нависшая туча горя и ужаса. Дружба Райского, участие, преданность, помощь — представляли ей на первую минуту легкую опору, на которую она оперлась, чтобы вздохнуть свободно, как утопающий, вынырнувший на минуту из воды, чтобы глотнуть воздуха. Но едва он вышел от нее, она точно оборвалась в воду опять.
Она послала узнать, что
Вера, прошла ли голова, придет ли она к обеду?
Вера велела отвечать, что голове легче, просила прислать обед в свою комнату и сказала, что
ляжет пораньше спать.
Она, пока
Вера хворала, проводила ночи в старом доме,
ложась на диване, против постели
Веры, и караулила ее сон. Но почти всегда случалось так, что обе женщины, думая подстеречь одна другую, видели, что ни та, ни другая не спит.
Долго после молитвы сидела она над спящей, потом тихо
легла подле нее и окружила ее голову своими руками.
Вера пробуждалась иногда, открывала глаза на бабушку, опять закрывала их и в полусне приникала все плотнее и плотнее лицом к ее груди, как будто хотела глубже зарыться в ее объятия.
Неточные совпадения
Придя к себе, он запер дверь,
лег и пролежал до вечернего чая, а когда вышел в столовую, там, как часовой, ходила Спивак, тонкая и стройная после родов, с пополневшей грудью. Она поздоровалась с ласковым равнодушием старой знакомой, нашла, что Клим сильно похудел, и продолжала говорить
Вере Петровне, сидевшей у самовара:
Мы вернулись в Ровно; в гимназии давно шли уроки, но гимназическая жизнь отступила для меня на второй план. На первом было два мотива. Я был влюблен и отстаивал свою
веру.
Ложась спать, в те промежуточные часы перед сном, которые прежде я отдавал буйному полету фантазии в страны рыцарей и казачества, теперь я вспоминал милые черты или продолжал гарнолужские споры, подыскивая аргументы в пользу бессмертия души. Иисус Навит и формальная сторона религии незаметно теряли для меня прежнее значение…
—
Вера сейчас говорила. Уговаривала не входить; я не утерпел, на минутку. Я эти два часа продежурил у постели; теперь Костю Лебедева посадил на очередь. Бурдовский отправился. Так
ложитесь же, князь; спокойной… ну, спокойного дня! Только, знаете, я поражен!
Не нами это прозванье придумано, а нашими прославленными предками, из которых многие
легли на поле брани за
веру, царя и отечество.
Над ним вспыхнуло и растет опаловое облако, фосфорический, желтоватый туман неравномерно
лег на серую сеть тесно сомкнутых зданий. Теперь город не кажется разрушенным огнем и облитым кровью, — неровные линии крыш и стен напоминают что-то волшебное, но — недостроенное, неоконченное, как будто тот, кто затеял этот великий город для людей, устал и спит, разочаровался и, бросив всё, — ушел или потерял
веру и — умер.