Неточные совпадения
К бабушке он питал какую-то почтительную, почти благоговейную
дружбу, но пропитанную такой теплотой, что по тому только, как он входил к ней, садился, смотрел на нее, можно
было заключить, что он любил ее без памяти. Никогда, ни в отношении к ней, ни при ней, он не обнаружил, по своему обыкновению, признака короткости, хотя
был ежедневным ее гостем.
Она платила ему такой же
дружбой, но в тоне ее
было больше живости и короткости. Она даже брала над ним верх, чем, конечно,
была обязана бойкому своему нраву.
— Последний вопрос, кузина, — сказал он вслух, — если б… — И задумался: вопрос
был решителен, — если б я не принял
дружбы, которую вы подносите мне, как похвальный лист за благонравие, а задался бы задачей «
быть генералом»: что бы вы сказали? мог ли бы, могу ли!.. «Она не кокетка, она скажет истину!» — подумал он.
— Если вы, cousin, дорожите немного моей
дружбой, — заговорила она, и голос у ней даже немного изменился, как будто дрожал, — и если вам что-нибудь значит
быть здесь… видеть меня… то… не произносите имени!
— Нужды нет, я
буду героем, рыцарем
дружбы, первым из кузеней! Подумав, я нахожу, что
дружба кузеней и кузин очень приятная
дружба, и принимаю вашу.
— То
есть уважать свободу друг друга, не стеснять взаимно один другого: только это редко, я думаю, можно исполнить. С чьей-нибудь стороны замешается корысть… кто-нибудь да покажет когти… А вы сами способны ли на такую
дружбу?
— Ну, так мне теперь предстоит задача — не замечать твоей красоты, а напирать больше на
дружбу? — смеясь, сказал он, — так и
быть, постараюсь…
— То
есть не видать друг друга, не знать, не слыхать о существовании… — сказал он, — это какая-то новая, неслыханная
дружба: такой нет, Вера, — это ты выдумала!
— О, о, о — вот как: то
есть украсть или прибить. Ай да Вера! Да откуда у тебя такие ультраюридические понятия? Ну, а на
дружбу такого строгого клейма ты не положишь? Я могу посягнуть на нее, да, это мое? Постараюсь! Дай мне недели две срока, это
будет опыт: если я одолею его, я приду к тебе, как брат, друг, и
будем жить по твоей программе. Если же… ну, если это любовь — я тогда уеду!
Вера
была невозмутимо равнодушна к нему: вот в чем он убедился и чему покорялся, по необходимости. Хотя он сделал успехи в ее доверии и
дружбе, но эта
дружба была еще отрицательная, и доверие ее состояло только в том, что она не боялась больше неприличного шпионства его за собой.
— Это
дружба и
есть. Я очень дружна с вами…
— Я уж сказала однажды, отчего: чтоб не испортить
дружбы. Равенства не
будет, друзья связаны
будут не чувством, а одолжением, оно вмешается — и один станет выше, другой ниже: где же свобода?
И совестно
было ему по временам, когда он трезво оглядывался вокруг, как это он довел себя до такой подчиненной роли перед девочкой, которая мудрит над ним, как над школьником, подсмеивается и платит за всю его
дружбу безнадежным равнодушием?
Вера приходила, уходила, он замечал это, но не вздрагивал, не волновался, не добивался ее взгляда, слова и, вставши однажды утром, почувствовал себя совершенно твердым, то
есть равнодушным и свободным, не только от желания добиваться чего-нибудь от Веры, но даже от желания приобретать ее
дружбу.
— Вот уж и испугалась моей жертвы! Хорошо, изволь: принеси и ты две маленькие жертвы, чтоб не обязываться мной. Ведь ты не допускаешь в
дружбе одолжений: видишь, я вхожу в твою теорию, мы
будем квиты.
Теперь он ищет моей
дружбы, но я и
дружбы его боюсь, боюсь всего от него, боюсь… (тут
было зачеркнуто целых три строки). Ах, если б он уехал отсюда! Страшно и подумать, если он когда-нибудь… (опять зачеркнуто несколько слов).
— Нужна доброта, участие,
дружба, которою
было ты так польстила мне и которую опять за что-то отняла…
— Ну, я боролся что
было сил во мне, — ты сама видела, — хватался за всякое средство, чтоб переработать эту любовь в
дружбу, но лишь пуще уверовал в невозможность
дружбы к молодой, прекрасной женщине — и теперь только вижу два выхода из этого положения…
— Один ты заперла мне: это взаимность, — продолжал он. — Страсть разрешается путем уступок, счастья, и обращается там, смотря по обстоятельствам, во что хочешь: в
дружбу, пожалуй, в глубокую, святую, неизменную любовь — я ей не верю, — но во что бы ни
было, во всяком случае, в удовлетворение, в покой… Ты отнимаешь у меня всякую надежду… на это счастье… да?
Эта окраска — и
есть и любовь, и
дружба, и та крепкая связь, которая держит людей вместе иногда всю жизнь…
Но бабушка, по-женски, проникла в секрет их взаимных отношений и со вздохом заключила, что если тут и
есть что-нибудь, то с одной только стороны, то
есть со стороны лесничего, а Вера платила ему просто
дружбой или благодарностью, как еще вернее догадалась Татьяна Марковна, за «баловство».
— Я, может
быть, объясню вам… И тогда мы простимся с вами иначе, лучше, как брат с сестрой, а теперь… я не могу! Впрочем, нет! — поспешно заключила, махнув рукой, — уезжайте! Да окажите
дружбу, зайдите в людскую и скажите Прохору, чтоб в пять часов готова
была бричка, а Марину пошлите ко мне. На случай, если вы уедете без меня, — прибавила она задумчиво, почти с грустью, — простимтесь теперь! Простите меня за мои странности… (она вздохнула) и примите поцелуй сестры…
Это проведала княгиня через князя Б. П.…И твоя Софья страдает теперь вдвойне: и оттого, что оскорблена внутренно — гордости ее красоты и гордости рода нанесен удар, — и оттого, что сделала… un faux pas и, может
быть, также немного и от того чувства, которое ты старался пробудить — и успел, а я, по
дружбе к тебе, поддержал в ней…
— Все равно, я сказала бы вам, Иван Иванович. Это не для вас нужно
было, а для меня самой… Вы знаете, как я дорожила вашей
дружбой: скрыть от вас — это
было бы мукой для меня. — Теперь мне легче — я могу смотреть прямо вам в глаза, я не обманула вас…
— Вот это другое дело; благодарю вас, благодарю! — торопливо говорил он, скрадывая волнение. — Вы делаете мне большое добро, Вера Васильевна. Я вижу, что
дружба ваша ко мне не пострадала от другого чувства, значит, она сильна. Это большое утешение! Я
буду счастлив и этим… со временем, когда мы успокоимся оба…
— Я верю вашей
дружбе, Иван Иванович. Благодарю вас, — говорила она, утирая слезы. — Мне немного легче… и
было бы еще легче, если б… не бабушка.
Тушин по-прежнему
будет горд и счастлив ее
дружбой и станет «любить ее еще больше», он сам сказал.
И нельзя
было не открыть: она дорожила прелестью его
дружбы и не хотела красть уважения. Притом он сделал ей предложение. Но все же он знает ее «грех», — а это тяжело. Она стыдливо клонила голову и избегала глядеть ему прямо в глаза.
Не полюбила она его страстью, — то
есть физически: это зависит не от сознания, не от воли, а от какого-то нерва (должно
быть, самого глупого, думал Райский, отправляющего какую-то низкую функцию, между прочим влюблять), и не как друга только любила она его, хотя и называла другом, но никаких последствий от
дружбы его для себя не ждала, отвергая, по своей теории, всякую корыстную
дружбу, а полюбила только как «человека» и так выразила Райскому свое влечение к Тушину и в первом свидании с ним, то
есть как к «человеку» вообще.
Прибавил бы, что… делал предложение и получил отказ, что это огорчило меня и вас, так как вы
были — за меня, и что Вера Васильевна сама огорчилась, но что
дружба наша от этого не расстроилась…
Как ни велика
была надежда Татьяны Марковны на
дружбу Веры к нему и на свое влияние на нее, но втайне у ней возникали некоторые опасения. Она рассчитывала на послушание Веры — это правда, но не на слепое повиновение своей воле. Этого она и не хотела и не взялась бы действовать на волю.
Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых
дружба к тебе
была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Стародум. Так. Только, пожалуй, не имей ты к мужу своему любви, которая на
дружбу походила б. Имей к нему
дружбу, которая на любовь бы походила. Это
будет гораздо прочнее. Тогда после двадцати лет женитьбы найдете в сердцах ваших прежнюю друг к другу привязанность. Муж благоразумный! Жена добродетельная! Что почтеннее
быть может! Надобно, мой друг, чтоб муж твой повиновался рассудку, а ты мужу, и
будете оба совершенно благополучны.
Заключали союзы, объявляли войны, мирились, клялись друг другу в
дружбе и верности, когда же лгали, то прибавляли «да
будет мне стыдно» и
были наперед уверены, что «стыд глаза не выест».
— Вы найдете опору, ищите ее не во мне, хотя я прошу вас верить в мою
дружбу, — сказала она со вздохом. — Опора наша
есть любовь, та любовь, которую Он завещал нам. Бремя Его легко, — сказала она с тем восторженным взглядом, который так знал Алексей Александрович. — Он поддержит вас и поможет вам.
Смутное сознание той ясности, в которую
были приведены его дела, смутное воспоминание о
дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком, и, главное, ожидание свидания — всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни. Чувство это
было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил ноги, заложил одну на колено другой и, взяв ее в руку, ощупал упругую икру ноги, зашибленной вчера при падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.