Цитаты со словом «кузин»
— Молчи, пожалуйста! — с суеверным страхом остановил его Аянов, — еще накличешь что-нибудь! А у меня один геморрой чего-нибудь да стоит! Доктора только и знают, что вон отсюда шлют: далась им эта сидячая жизнь — все беды в ней видят! Да воздух еще: чего лучше этого воздуха? — Он с удовольствием нюхнул воздух. — Я теперь выбрал подобрее эскулапа: тот хочет летом кислым молоком лечить меня: у меня ведь закрытый… ты знаешь? Так ты от скуки ходишь к своей
кузине?
— И что особенного, кроме красоты, нашел ты в своей
кузине?
— Ma cousine! [
Кузина! (фр.)] — сказал Райский, протянув руку Беловодовой.
Он так обворожил старух, являясь то робким, покорным мудрой старости, то живым, веселым собеседником, что они скоро перешли на ты и стали звать его mon neveu, [племянником (фр.).] а он стал звать Софью Николаевну
кузиной и приобрел степень короткости и некоторые права в доме, каких постороннему не приобрести во сто лет.
Он познакомился с ней и потом познакомил с домом ее бывшего своего сослуживца Аянова, чтобы два раза в неделю делать партию теткам, а сам, пользуясь этим скудным средством, сближался сколько возможно с
кузиной, урывками вслушивался, вглядывался в нее, не зная, зачем, для чего?
— А! к
кузине. Что она, мила? Скоро выйдет?
— Посмотрите, все эти идущие, едущие, снующие взад и вперед, все эти живые, не полинявшие люди — все за меня! Идите же к ним,
кузина, а не от них назад! Там жизнь… — Он опустил портьеру. — А здесь — кладбище.
— В вашем вопросе есть и ответ: «жило», — сказали вы, и — отжило, прибавлю я. А эти, — он указал на улицу, — живут! Как живут — рассказать этого нельзя,
кузина. Это значит рассказать вам жизнь вообще, и современную в особенности. Я вот сколько времени рассказываю вам всячески: в спорах, в примерах, читаю… а все не расскажу.
— Вы,
кузина; чего другого, а рассказывать я умею. Но вы непоколебимы, невозмутимы, не выходите из своего укрепления… и я вам низко кланяюсь.
— Да, вы совершенны,
кузина; но ведь Венера Милосская, головки Грёза, женщины Рубенса — еще совершеннее вас. Зато… ваша жизнь, ваши правила… куда как несовершенны!
— Нет, она смотрит что-то невесело, глаза далеко ушли во впадины: это такая же жертва хорошего тона, рода и приличий… как и вы, бедная, несчастная
кузина…
— Да,
кузина: вы обмануты, и ваши тетки прожили жизнь в страшном обмане и принесли себя в жертву призраку, мечте, пыльному воспоминанию… Он велел! — говорил он, глядя почти с яростью на портрет, — сам жил обманом, лукавством или силою, мотал, творил ужасы, а другим велел не любить, не наслаждаться!
— Да, — отвечал он, — предок торжествует. Завещанные им правила крепки. Он любуется вами,
кузина: спокойствие, безукоризненная чистота и сияние окружают вас, как ореол…
— Да, с вами напрасно, это правда,
кузина! Предки ваши…
— Говоря о себе, не ставьте себя наряду со мной,
кузина: я урод, я… я… не знаю, что я такое, и никто этого не знает. Я больной, ненормальный человек, и притом я отжил, испортил, исказил… или нет, не понял своей жизни. Но вы цельны, определенны, ваша судьба так ясна, и между тем я мучаюсь за вас. Меня терзает, что даром уходит жизнь, как река, текущая в пустыне… А то ли суждено вам природой? Посмотрите на себя…
— Вы будто лучше теток,
кузина? — возразил он. — Только они стары, больны, а вы прекрасны, блистательны, ослепительны…
— Что же вы не спросите меня,
кузина, что значит любить, как я понимаю любовь?
— Значит, пора перестать жить… Я — положим, а вы,
кузина?
— Одно слово,
кузина! — остановил он ее.
— Нет, не отжил еще Олимп! — сказал он. — Вы,
кузина, просто олимпийская богиня — вот и конец объяснению, — прибавил как будто с отчаянием, что не удается ему всколебать это море. — Пойдемте в гостиную!
— Вы высказали свой приговор сами,
кузина, — напал он бурно на нее, — «у меня все есть, и ничего мне не надо»!
— Я не проповедую коммунизма,
кузина, будьте покойны. Я только отвечаю на ваш вопрос: «что делать», и хочу доказать, что никто не имеет права не знать жизни. Жизнь сама тронет, коснется, пробудит от этого блаженного успения — и иногда очень грубо. Научить «что делать» — я тоже не могу, не умею. Другие научат. Мне хотелось бы разбудить вас: вы спите, а не живете. Что из этого выйдет, я не знаю — но не могу оставаться и равнодушным к вашему сну.
— Сами учитесь давать,
кузина; но прежде надо понять эти тревоги, поверить им, тогда выучитесь и давать деньги.
— Это я вижу,
кузина; но поймете ли? — вот что хотел бы я знать! Любили и никогда не выходили из вашего олимпийского спокойствия?
— Если б вы любили,
кузина, — продолжал он, не слушая ее, — вы должны помнить, как дорого вам было проснуться после такой ночи, как радостно знать, что вы существуете, что есть мир, люди и он…
— Если этого не было, как же вы любили,
кузина? — заключил он вопросом.
— А!
кузина, вы краснеете? значит, тетушки не всегда сидели тут, не все видели и знали! Скажите мне, что такое! — умолял он.
— И чем ты сегодня не являлся перед
кузиной! Она тебя Чацким назвала… А ты был и Дон-Жуан и Дон-Кихот вместе. Вот умудрился! Я не удивлюсь, если ты наденешь рясу и начнешь вдруг проповедовать…
— Я все думаю о нашем разговоре,
кузина: а вы? — спросил он.
— Ах, нет,
кузина, только не у Catherine: наряды и выезды, выезды и наряды…
— Нет, нет,
кузина: не так рассказываете. Начните, пожалуйста, с воспитания. Как, где вы воспитывались? Прежде расскажите ту «глупость»…
— Я радуюсь,
кузина, а не смеюсь: не правда ли, вы жили тогда, были счастливы, веселы, — не так, как после, как теперь!..
— Так вот откуда совершенство, с которым вы играете ее… Дальше,
кузина: это интересно!
—
Кузина! говорите сами, не заставляйте говорить предков.
Maman говорила, как поразила ее эта сцена, как она чуть не занемогла, как это все заметила
кузина Нелюбова и пересказала Михиловым, как те обвинили ее в недостатке внимания, бранили, зачем принимали бог знает кого.
— Я думал, бог знает какая драма! — сказал он. — А вы мне рассказываете историю шестилетней девочки! Надеюсь,
кузина, когда у вас будет дочь, вы поступите иначе…
— Да,
кузина, вы сами знаете это…
— И слава Богу: аминь! — заключил он. — Канарейка тоже счастлива в клетке, и даже поет; но она счастлива канареечным, а не человеческим счастьем… Нет,
кузина, над вами совершено систематически утонченное умерщвление свободы духа, свободы ума, свободы сердца! Вы — прекрасная пленница в светском серале и прозябаете в своем неведении.
— Да, — перебил он, — и засидевшаяся канарейка, когда отворят клетку, не летит, а боязливо прячется в гнездо. Вы — тоже. Воскресните,
кузина, от сна, бросьте ваших Catherine, madame Basile, [Катрин, мадам Базиль (фр.).] эти выезды — и узнайте другую жизнь. Когда запросит сердце свободы, не справляйтесь, что скажет кузина…
— Да,
кузина, вы будете считать потерянною всякую минуту, прожитую, как вы жили и как живете теперь… Пропадет этот величавый, стройный вид, будете задумываться, забудете одеться в это несгибающееся платье… с досадой бросите массивный браслет, и крестик на груди не будет лежать так правильно и покойно. Потом, когда преодолеете предков, тетушек, перейдете Рубикон — тогда начнется жизнь… мимо вас будут мелькать дни, часы, ночи…
А ведь есть упорство и у него, у Райского! Какие усилия напрягал он, чтоб… сладить с
кузиной, сколько ума, игры воображения, труда положил он, чтоб пробудить в ней огонь, жизнь, страсть… Вот куда уходят эти силы!
Теперь он возложил какие-то, еще неясные ему самому, надежды на
кузину Беловодову, наслаждаясь сближением с ней. Ему пока ничего не хотелось больше, как видеть ее чаще, говорить, пробуждать в ней жизнь, если можно — страсть.
—
Кузина, Sophie! — назвал он ее чуть-чуть слышно.
— Виноват,
кузина, — уже без восторга сказал он, — я вас застал нечаянно… в таком поэтическом беспорядке.
— Я привез ваш портрет,
кузина.
— Видите,
кузина, для меня и то уж счастье, что тут есть какое-то колебание, что у вас не вырвалось ни да, ни нет. Внезапное да — значило бы обман, любезность или уж такое счастье, какого я не заслужил; а от нет было бы мне больно. Но вы не знаете сами, жаль вам или нет: это уж много от вас, это половина победы…
— Нет, нет,
кузина, я не надеюсь и оттого, повторяю, еду. Но вы сказали мне, что вам скучно без меня, что меня вам будет недоставать, и я, как утопающий, хватаюсь за соломинку.
— Дружба хороша,
кузина, когда она — шаг к любви, или иначе — она просто нелепость, даже иногда оскорбление.
Цитаты из русской классики со словом «кузин»
Ассоциации к слову «кузин»
Предложения со словом «кузина»
- – Нет, пожалуйста, не надо, тётушка! Позвольте нам остаться и выпить с нашей дорогой кузиной чаю – мы будем тише воды ниже травы! – загалдели мальчишки.
- Нас встречали на балконе дяди, тёти и любимые кузины петербургские.
- – Нет её там, – перебрав все баночки, капризным голосом сказала кузина и обиженно сложила губки бантиком.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «кузина»
Дополнительно